Черный орден СС. История охранных отрядов
Шрифт:
«Трудно представить, — говорил Даллес, как вспоминал принц Гоэнлоэ, — что взбудораженное общественное мнение англосаксов найдет общий язык с Гитлером, бесспорным хозяином великой Германии. К нему нет никакого доверия, как и к любым договоренностям с ним на длительное время. Если же удастся устранить Гитлера, то может быть установлен такой мир, который не будет знать ни победителей, ни побежденных. Что же касается будущего Германии, то немецкое государство как фактор порядка и строительства нового общества сохранится. О разделе его или отделении Австрии речь не идет. Однако прусский дух в этом государстве должен быть сведен до приемлемого уровня».
Чешскому вопросу большого значения он не придавал, считая, что путем отнесения границ
По мнению Даллеса, созданием федеративной Германии наподобие США и конфедерации дунайских стран можно будет обеспечить надлежащий порядок и строительство новой жизни в Центральной и Восточной Европе.
Даллес был готов продолжить переговоры с представителями Шелленберга. Принцу он сказал, что им отданы распоряжения американскому посольству в Мадриде всегда быть готовым принять Гоэнлоэ и определил в качестве лица, ответственного за установление контактов, советника посольства Баттерворфа. Альфонсо мог также звонить ему в любое время с использованием кодового слова.
Вскоре, однако, стало ясно, что британское правительство не одобряет переговоры американцев с СД и фактически сорвало их, хотя они и зашли довольно далеко. Так, оберштурмфюрер СС Эрнст Кинаст докладывал 10 июня 1943 года, ссылаясь на американо-венгерские источники: "Американцы намереваются достичь договоренностей с рейхом на следующей основе:
1. а) В составе Германии остаются германские Север и Восток; б) США занимают Италию с юга и до Флоренции; в) После этого США не будут заинтересованы в дальнейшей войне в Европе.
2. План этот прорабатывается в Испании.
3. Не будучи еще переданным представителям рейха, план однако лопнул из-за возражений англичан".
Сотрудники Шелленберга пришли тогда к выводу, что сопротивление англичан следует преодолеть с помощью нейтральных государств. Гоэнлоэ вошел в доверие руководства испанского министерства иностранных дел и добился его согласия с проектом устранения Гитлера с помощью Гиммлера.
«Как нам стало известно, — отмечал в те дни генеральный директор испанского МИДа Дуссинаге, — правительство Соединенных Штатов проинформировано о том, что Гиммлер располагает достаточной силой произвести в Германии радикальные политические изменения, что, однако, не будет означать ее тотального поражения. Можно верить, что у него хватит воли и средств для устранения основных фигур немецкого правительства».
Когда же Дуссинаге попытался ознакомить с этим проектом первого советника британской миссии в Мадриде Йенкена, тот отрезал: «Меня удивляет, что католическая Испания намерена вести мирные переговоры с главным представителем немецкого атеизма — шефом СС!»
Неудачная попытка воздействия на англичан в Испании побудила Шелленберга и все еще колеблющегося Гиммлера перенести свои мирные инициативы на более широкую аудиторию. Посланцы Шелленберга устремились в нейтральные страны. В мае и июне 1943 года Гиммлер даже сам установил контакты со шведским банкиром Якобом Валленбергом. Летом Шелленберг послал сопротивленца Лангбена в Стокгольм для установления контактов не только с британским и американским представителями, но и советскими дипломатами. Поздним летом Лангбен вел переговоры в Берне с сотрудником Даллеса — Геро фон Гевернитцем. В октябре Керстен обсуждал в Стокгольме с американским посланником Хьюиттом американский мирный план, состоявший из семи пунктов. Гиммлер никак не мог решиться на личную встречу с американцем, а когда 9 декабря решился, Хьюитт уже уехал. 25 декабря 1943 года британский посол в Москве сообщил своему американскому коллеге Гарриману: "Английское правительство уведомлено через Швецию о намерениях Гиммлера установить с ним контакты путем посылки в Великобританию своих представителей для уточнения точки зрения Англии по вопросу о «безоговорочной капитуляции Германии». Наш ответ: «Никаких
В связи со всем этим возник вопрос: а как устранить Гитлера? Выяснилось, что единого чтения не было. Если Шелленберг был готов пойти на крайние меры, то Гиммлер испугался даже мысли о том, что ему придется своими руками посягнуть на жизнь любимого фюрера. Карл Вольф нашел и тут спасительный выход из положения. Он предложил выслушать мнение людей, намеревавшихся свергнуть режим: как они планируют поступить с Гитлером? Вполне возможно — во всяком случае доказательств этого нет — за этим скрывался хитрый план: устранить Гитлера руками антинацистов, после чего ликвидировать их самих.
Контакт с внутринемецким движением Сопротивления был установлен довольно быстро. Лангбен, друг дома Гиммлера и в то же время доверенное лицо заговорщиков, имел хорошие связи с берлинским «обществом, члены которого собирались по средам», в числе которых были Йессен, Хассель, генерал-полковник Бек и другие. К ним относился и прусский министр финансов доктор Йоханнес Попитц — энергичный, остроумный человек, сторонник решительных мер против нацистского правительства. Проинструктированный Вольфом, Лангбен спросил его, не целесообразно ли открыто заявить Гиммлеру о намерениях оппозиции? Попитцу не понравилось, что Лангбен поддерживает контакты с СС, в связи с чем сказал ему: «Он добьется всего от людей, будучи их самым ярым противником. Иногда я даже думаю, что они знают об этом».
И все же он согласился с предложением Лангбена.
По воле случая в это же время — летом 1943 года — у сопротивленцев появилась подобная же мысль. Поскольку генералы вермахта уклонялись от решительных действий против Гитлера, у заговорщиков сложилось впечатление о возможности кооперации с другой властной силой — СС для выступления против фюрера и партии. Хассель записал тогда в своем дневнике:
«Среди наших все чаще рассматривалась возможность в случае разрыва связующих нитей использовать для свержения власти СС. Во-первых, чтобы взять этот инструмент в свои руки, а во-вторых, чтобы избежать беспорядков в стране. После решения главного вопроса СС будет также исключена. В связи с этим возникает вопрос: решится ли Гиммлер со товарищи начать такую игру, с одной стороны, и какой отклик получит эта акция за, рубежом, поскольку там СС идентифицируется с самим чертом, — с другой».
Идея решения назревшего вопроса с помощью Гиммлера нашла поддержку у Бека и военных — Ольбрихта, Витцлебена, Трескова да и Гёрделера. Так что прусский министр финансов Попитц предпринял попытку склонить стража режима Гиммлера к свержению этого режима.
26 августа 1943 года Попитц в сопровождении Лангбена появился в министерстве внутренних дел. Лангбен с Вольфом остались в приемной Гиммлера, Попитц же направился в кабинет Гиммлера, где имел с ним продолжительную беседу. Он аргументировал тем, что война проиграна, Гитлер должен быть смещен со своего поста, а сильная личность (имелся в виду Гиммлер) возьмет на себя задачу установления мира с Западом. При этом он тонко затронул честолюбивую струнку в душе Гиммлера о его избранности. В народе возникает вопрос: чего на самом деле хочет Гиммлер — развязать массовый террор или же позаботиться о наведении порядка? Если все будет совершено спокойно и здраво, это пойдет на пользу укрепления государства.
После 20 июля 1944 года Гиммлер упомянул в своем бессодержательном выступлении, что Попитц предлагал для спасения рейха отстранить Гитлера от власти и отправить на покой, сделав почетным президентом.
Пока Попитц беседовал с Гиммлером, Лангбен принялся обрабатывать его помощника Вольфа, прибегая к подобной же аргументации.
Когда покушение на Гитлера завершилось неудачно, Гиммлер рассказал группе гауляйтеров и имперских наместников, что он-де после разговора с Попитцем отправился к фюреру и доложил ему обо всем, но тот дал указание пока не трогать министра и других заговорщиков, установив лишь за ними наблюдение.