Черный PR (сборник)
Шрифт:
– А где вы живете?
– Увидишь… Да ты не переживай – мы хорошо живем! В школу не ходим, предки нами не командуют – свобода полная! Мы и в баню ходим иногда, в общем, весело.
Глава 5
Домом бродяги называли бетонный павильон с земляным полом и дощатыми скамьями. Днем здесь торговали секонд-хендом, на скамьях раскладывали груды чьих-то обносков продавцы. Перед входом выставляли «шалаш» с рекламой – на желтом фоне красовалась в обносках кривоногая ворона. Что хотел сказать этим рисунком художник? Что покупатели секонд-хенда похожи на ворону? Вечером
Но сейчас, вечером, вся компания оказалась в сборе. На земляном полу, потрескивая, горел костер. Аркаша с любопытством вглядывался в лица людей, к которым забросила его судьба. Шепотом спросил у Сереги:
– А ваши вот эти – откуда они?
– Да кто откуда. Все бомжи… Бабки Шуркину квартиру дети продали. Хотели бизнес открыть. Прогорели. Обычное дело! А к себе не пускают – сами все в однокомнатной ютятся… Дядю Вову черные маклеры обманули.
– А кто это?
– Не знаю – козлы какие-то. Он хотел квартиру в городе продать, домик в деревне купить, а на остаток жить-поживать. Вместо домика в деревне то ли сарай какой-то оказался, то ли вообще ничего – не знаю. А сам дядя Вова проверить-то не мог – он же безногий. Обманули! Ладно хоть живой остался. Говорят, эти черные маклеры несколько инвалидов из-за квартир вообще убили.
– Ну, а Галя?
– Галя детдомовская. Из детдома выпустили, когда выросла, а жить негде… Колян вот квартиру продал – хотел свое дело открыть. Дело прогорело, теперь он без квартиры.
Тут в ночлежке появился еще один постоялец – высокий статный старик с окладистой седой бородой. Одет он был в широкие штаны и длинный пиджак неопределенного цвета с опрятными заплатами на локтях. На голове у него красовалась шляпа с мягкими полями. Шествовал старик важно, на его благообразном лице застыло выражение философского спокойствия. За ним – степенно, под стать хозяину – шествовали две собаки. Одна дворняжка – таких называют «шариками» – крупная, белая с черными пятнами, черными висячими ушами, загнутым пушистым хвостом. Другая – крупный королевский пудель, если, конечно, можно так гордо назвать бездомную собаку с грязной, свалявшейся курчавой шерстью.
– А этот, с белой бородой, кто?
– Этот, с собаками? Дед Иван. Он бутылки собирает. Потом сдает. Или по помойкам шарится… Мало приносит… У него сын квартиру пропил, тоже бомжевал с нами, только погиб – машина сбила… А вон, видишь, зашел? – На пороге появился коренастый черноволосый мужчина с интеллигентным лицом. – В очках такой… Это Эдик. Он тут крутой самый. Дизайнером работает. Больше всех приносит…
– А чего он тогда здесь живет, квартиру не снимет?
– Ему платят мало. Пользуются тем, что без паспорта.
– А почему он без паспорта?
– Так у него гражданства российского нет. Ну, значит, паспорт российский получить не может. Вот и живет без паспорта.
– А какое же у него гражданство? Он же русский с виду!
– Понятное дело, русский! Только он из Киргизии. Потому и гражданства нету. Он до нас в офисе жил. А потом его выгнали оттуда. Вот
– А кто это?
– Эдик говорит, что это что-то вроде колдуна.
– А ты сам откуда? Как сюда попал?
– Я-то? Как и ты – на попутках. Только я из-под Питера. Саблино – слыхал?
– Нет.
– А я оттуда. Здесь уже год живу.
– А другие пацаны?
– Да тоже: Дениска из Выборга, Сема – не помню откуда.
В это время Колян, который, очевидно, был здесь за старшего, провозгласил:
– Ну, господа, выкладывай, кто что заработал! – он бросил на стол деньги. – Двести! Кто больше?
– Сто двадцать!
– Пятьдесят.
– Двадцать…
Дядя Вова высыпал мелочь:
– Сто восемьдесят, кажись…
– Пятьдесят, – ухмыльнулся в бороду дед Иван.
– Ну, дед, это только твоим собакам, – заметил Колян.
– Ну, на собак, так на собак. Мне, старому, ничего уже не нужно.
– Ладно, прокормим. И тебя, и собак твоих.
– Триста сорок, – баба Шура извлекла деньги откуда-то из складок одежды.
– Ого, баб Шура, ты у нас богачка, – улыбнулся Колян.
– Точно, новая русская, – вторил дядя Вова завистливо, так как ему обычно подавали меньше. Баба Шура не растерялась:
– Это потому, что Христа ради прошу и икона Божьей матери мне помогает, а ты тычешь людям свои обрубки. Кому охота тебя жалеть? Себя все жалеют. А при имени Бога совестятся. В библии же написано: я хотел есть, а вы меня не покормили, я был раздет, а вы меня не одели.
– Хочешь сказать, что они тебе подают, потому что думают, что ты – Христос переодетый?
– Богохульствуй, богохульствуй, мне-то что? Тебе хуже.
Тут вмешался Эдик:
– А вот и мои – восемь тысяч. Сегодня зарплату дали. Это на месяц.
– Ура!
– Гуляем! – сказал студент и купил булочку… – подытожил Колян. – Пошли, Эдька, за хавчиком.
Колян и Эдик ушли. Вернулись с пакетами.
– Ну, прошу всех к столу! – по-хозяйски распорядился Колян. – Детям даже вот – мороженое купили. Давайте, женщины, хозяйничайте.
Галя и баба Шура стали разбирать пакеты.
Во время ужина дядя Вова, недобро косясь на Аркашу, который с аппетитом уплетал пирожки, сказал своим ворчливым голосом:
– А новенький-то зарабатывать не научился, а жрать умеет, да еще как! Сейчас, так уж и быть, мы тебя покормим, а вообще надо и для тебя что-нибудь придумать.
– А мы ему твой костыль отдадим, пускай калекой прикинется, – предложил Колян. – Для начала, а там посмотрим. Как тебя, Аркаша? Ты вот что – воровством не балуйся. Заберут в ментовку, никто тебя выручать не будет. Понял?
– Понял.
Пока взрослые ели и выпивали, ребята, насытившись, стали укладываться спать на лавках. Откуда-то были извлечены пыльные, рваные одеяла.
Уже засыпая, Аркаша слышал разговор Коляна и Эдика:
– Сейчас фильм в кинотеатрах идет, – говорил Колян. – «В поисках рая» называется… Я немного читал про него. Там о том, что люди ищут рай, да только поиски рая нередко их в ад приводят. Мы с тобой обязательно должны посмотреть этот фильм. Там такая философия прет… Вот давай с этой твоей получки и сгоняем.