Черный призрак
Шрифт:
— Да, да, именно в себя, — пробормотал я, понемногу вспоминая все, что произошло. — Ничего не помню! Вспоминается только, как какая-то гадость заползла в пещеру и едва меня не убила.
«Это был брунс, — услужливо подсказала память. — Его щупальца выделяют едкий сок через множество пор, и если не успел убежать, то попадешь ему на ужин. Даже если вырвешься, все равно долго не проживешь, кожу растворит пищеварительная кислота, а без кожи не живет никто. Чтобы выжить, следует сбросить всю одежду, смыть с тела едкий сок и обработать кожу мазью из коры дерева вечканов,
— Если бы не я, то вы, молодой человек, уже отправились бы проведать своих умерших предков. А теперь, когда начали подавать признаки жизни, придется вам снова переодеваться, потому что вся ваша одежда пришла в негодность, включая трусы. Да и помыться тоже вам не помешало бы, от вас пахнет так, словно только что вылезли из могилы…
«…Растение выделяет пищеварительную слизь, а потом поедает свою жертву, часто еще живую. Начинает снаружи, уходя постепенно вглубь по мере смягчения тканей, и при этом постоянно поливает обнажившуюся плоть пищеварительным соком. Даже кости и те растворяются в этом едком растворе. От жертвы не остается ничего, металл и тот не выдерживает…»
— Да, да, вы правы. — Я выдохнул тяжело воздух, все еще с трудом ориентируясь, что есть сон, а что явь. Тело чесалось, кожа под воздействием мази регенерировала, поэтому и требовалось ее очистить, да и запах разлагающейся плоти мешал сосредоточиться. — Помыться действительно было бы неплохо…
— Это пожалуйста, туман ушел. Можно выходить.
Я выполз из пещеры. Над черным озером безмятежно светило солнце, заливая все вокруг ярко-желтым светом. Все казалось мирным и спокойным, от тумана не осталось даже слабой дымки, только над водой дрожало легкое марево.
Мыться в озере мог только самоубийца, в воде жила крина — черная водоросль, именно она давала озеру свой цвет вместе с растворенным торфом, ее жгучие нити змеились в глубине, ища незащищенную плоть.
Если она попадает внутрь, то любое существо умирает в жутких мучениях, любого отверстия в теле вполне хватает для того, чтобы водоросль смогла проникнуть в плоть. Даже с берега мне было видно, как колеблются черные полоски среди темной воды, глаз наметан, мне часто приходилось бывать возле зараженных водоемов и видеть, как умирает все живое рядом с ним.
Двигается крина хоть и медленно, но обычно ее достаточно возле берега, всего одна спора, попавшая внутрь живого существа вместе с глотком воды, и мучительная, долгая смерть ему обеспечена.
Не думаю, что в озере еще осталась рыба, уверен, не найдешь даже пиявок. Туман потому и опасен, что он приносит с собой иные формы жизни, приспособиться к которой местная флора и фауна просто не успевает.
Я вздрогнул. Это были не мои мысли. Биологией никогда не увлекался. Откуда это знание во мне появилось? Что за чушь!!!
Нужно немедленно умыться, холодная вода быстро приводит в чувство. Где-то рядом находится родник, вода там неплохая. Давно здесь не был, уже не помню, кажется метрах в ста от горы, где находится пещера, идти налево…
Черт! Черт! Черт!!! Это-то откуда?!
— Здесь
— Да, да, конечно, — покивал я. — Направо или налево?
— Налево…
Не ошибся! Как я это узнал?!
— А почему плохо? — Я спросил просто так, потому что уже знал ответ, но человеческое общение в том и состоит, чтобы говорить друг другу то, что другому и без того известно.
— К сожалению, кордон не всегда открыт, проход появляется только в определенные дни. Не успеем — придется ночевать рядом с ним, а этого делать не стоит.
— Почему? — Я шагал к роднику, привычно напрягая все органы чувств. Рядом не было никого, после тумана всегда какое-то время можно не опасаться местных хищников, а те, что приходят с туманом, еще не адаптировались, они обычно ищут безопасные места и там отдыхают, накапливают силы. Впрочем, всегда возможны исключения. — Чем плоха там ночевка?
— Туманы выходят из места, находящегося рядом с кордоном, там они еще более опасны, чем здесь…
«Конечно, — подумал я. — Все идет из лабиринта, он словно приоткрытая форточка в чужой мир, что-нибудь да пролезет…»
Точно крыша поехала!!!
Вслух сказал, ужасаясь своих неизвестно откуда появившихся мыслей, совсем другое:
— Тропинки никакой не вижу, может, вы вперед?
— Пожалуй, так будет лучше.
Профессор углубился в чащу. Хотя… какая это чаща, если просматривается в любую сторону? Деревья и кусты без листвы, травы нет, только какие-то мелкие клубочки серого мха под ногами. Сухие сучья при каждом шаге трещат, как пистолетный выстрел.
Хорошо, что идти всего метров сто. У меня к тому времени уже пот выступил. Мазь регенерирует кожу и мышечные ткани, а это процесс непростой. Не могу сказать, что болезненный, но каждый раз чувствую себя как-то не так. Трудно объяснить. Ощущение такое, словно находишься в парилке — все тело горит.
Посередине поляны находился небольшой ключ, вокруг него виднелись следы когтей птеродактилей на ноздреватой синей глине. Меня даже передернуло от отвращения. С этими летучими тварями уже был знаком. Ох и больно они клюют! Господи, как же мне захотелось домой! К Ирке. Или к Ваське. К родителям. Куда угодно, только подальше отсюда. Никогда мне еще не было так страшно, ни разу не был я так близок к смерти и раньше не ходил голым по лесу.
Чувства незабываемые. До этого как-то не задумывался над тем, что одежда дает ощущение защищенности, словно панцирь, а когда ее нет, то чувствуешь себя моллюском, вытащенным из раковины. А если еще половину кожи сожгла кислота и она воссоздана заново, то становится страшно, больно и очень одиноко…
Я стал умываться. Достал мыло, зубную щетку и, зачерпнув в горсть ледяной воды, прополоскал рот. На вкус вода оказалась неплохой, но хлорки в ней явно не хватало, четко ощущался привкус неизвестной мне органики. Пить эту воду можно, так подсказало мне чутье, даже полезно. Я сплюнул и выругался.