Черный призрак
Шрифт:
Что же это за гадость такая во мне появилась? Неужели с головой что-то произошло после всех этих нападений, когда едва живым остался? Правда, сейчас не до этого.
Я почистил зубы, машинально трогая свое лицо, оно горело все больше. Руки плохо слушались, ноги едва держали…
Внимательно осмотрел себя и сначала не понял, что со мной неправильно, не так, как было. Только присмотревшись лучше, сообразил. У меня пропали волосы со всего тела, их и раньше росло не так много, были почти незаметными, но оказалось, что при этом неплохо
Ежась от холода, тщательно омыл все тело, в том числе и интимные места, по совету профессора. Так и сказал: если хоть капля сока растения останется на теле, то она прожжет насквозь, и получится незаживающая дырка. Свищ — так это называют врачи.
После купания полез в рюкзак за сменной одеждой, потому что от куртки и брюк остались только изъеденные кислотой куски ткани, их пришлось бросить. Из всего набора одежды, что у меня имелся, когда отправлялся в путь, остался только грязный, издырявленный птеродактилями комбинезон, легкая камуфляжная куртка-ветровка, да на самом дне нашлись чистые трусы и носки.
Я с грустью посмотрел на все это и взялся задело — простирал, как мог, в холодной воде комбинезон. Выжал и скептически осмотрел. Большую часть грязи и крови удалось отскоблить, но ткань пошла довольно заметными пятнами и разводами, несмотря на то что пятна на камуфляже изначальны.
Вздохнул и стал одеваться. Пусть некрасиво, зато более-менее чисто, и уже можно носить, не морщась: все равно лучше, чем ходить голым.
Когда надевал, вздрагивал от неприятных ощущений: сырая холодная ткань не самое лучшее из того, что стоит носить в утреннем лесу.
Потом сел прямо на глину, натянул носки и высокие армейские ботинки, которые почти не пострадали от сока жуткого растения.
Поднял с земли армейский ремень с черным спецназовским ножом в ножнах и алюминиевой фляжкой, обтянутой камуфляжем, — единственное, что на мне осталось от прежнего комплекта одежды. Местами на желтой коже виднелись небольшие дырки, словно ее опрыскали серной кислотой, да и выглядел пояс так, словно его долго крутили в бетономешалке вместе с грязью.
Пришлось сполоснуть и его, иначе сок продолжал бы превращать его в труху, да и от неприятного запаха мертвечины следовало избавиться.
Сделав все это, я мрачно посмотрел на профессора, жадно пьющего из ключа.
Увидев, как он с причмокиванием глотает ледяную прозрачную влагу, мой организм тоже потребовал воды.
Пришлось возвращаться к ключу, много и жадно пить, а потом еще набрать запас во фляжку. И тут же захотелось есть. Я сел на глину, достал армейский паек и закусил галетами и сухой конской колбасой.
Профессор от еды отказался, сел на поваленное сухое дерево и терпеливо ждал, пока я
Я и сам понимал, что надо спешить, но мой организм требовал пищи для восполнения потерь, понесенных от встречи с жутким растением.
— Надеюсь, больше ничего со мной не случится? Никто на нас не нападет? Птички какие-нибудь, медведи, насекомые?
— Раз вопросы появились, значит, вы, юноша, уже можете продолжать путь, — хмуро улыбнулся Сергей Сергеевич. — Нападет ли на нас еще кто-то, мне, конечно, неизвестно, но знаю, что осталось всего пять часов до закрытия кордона. Если не желаете новых не очень приятных приключений, то придется бежать.
— А как далеко?
— Километров пять…
— Да их за час можно преодолеть!
— Ну-ну, — неопределенно хмыкнул профессор. — От деревни до кордона по прямой двадцать верст, а мы идем уже третий день. Такой расклад не кажется вам странным?
— Кажется…
— И правильно, здесь километры другие: что-то можно за час пройти, а иногда бывает — и недели не хватает. — Он встал и бодро зашагал в лес. — Вперед, юноша, вас по-прежнему ждут великие дела!
— Как можно пять километров идти неделю?
— Например, по кругу. Если леший захочет, то и год будешь бродить рядом с деревней, а в нее не попадешь.
— Но вы-то знаете, куда идти?
— Дороги здесь не знает никто, а направления постоянно меняются. Места тут странные, в них ничего нет определенного, есть такое модное слово — «геопатогенные», так вот это место как раз такое. Вроде и звезды те же, и солнце светит в небе, и север на месте, если знаешь, как его определять, а все равно придешь не туда, куда хочешь.
— А как вы находите путь?
— Сердцем. Там у меня имеется стрелка, которая всегда показывает туда, где находится в данный момент кордон.
— В данный момент?
— Опять начинаете повторять последнюю фразу? Я думал, что вы уже от этого излечились…
— И все-таки что вы имели в виду, когда говорили, что знаете, где находится кордон в данный момент? Он движется?
— Конечно, движется, как и все мы, только в другом ритме.
— Не понимаю…
Мне слова Сергея Сергеевича уже давно не казались шуткой, слишком многое потом их подтверждало. И если он говорит, что кордон движется, значит, так оно и есть. Но как?
— Все очень просто. — Профессор шел быстро, я едва успевал за ним. — Земля вращается, мы находимся на ней, следовательно, тоже вращаемся, а еще движемся по вытянутой орбите вокруг Солнца. Люди просто привыкли к тому, что все вокруг кажется неподвижным. Но наша планета не стоит на месте, мало того что она вращается вокруг своей оси и Солнца, она еще движется вместе с Солнечной системой — вращается вокруг центра галактики, которая крутится вокруг центра вселенной. Так что движения много.
— Какая разница, движемся мы или нет, если все окружающее двигается вместе с нами?