Черный Рассвет
Шрифт:
— Пока нет, — сказала Ханна. — Держись за него.
Она выскользнула из-под моей руки, и Моника стала пошатываться в ее туфлях без каблуков, поскольку я повис на ней.
— Эй, следи за руками, Коллинз! — отрезала она. Как если бы у меня был контроль над ними, или я хотел пощупать ее. Она просто боялась и хотела бросить меня и убежать.
Я полагаю, это в своем роде впечатляюще, что она не сделала этого.
— Ханна? — спросил Ричард, пятясь к ней. — Что мы делаем?
— Мы не можем просто оставить это. Они снова растут в численности. Мы должны убрать их, если сможем.
— Как?
— У меня есть серебряный порошок, — сказала
Ей, наконец, ответили.
Я услышал крики, доносившееся из телефона на расстоянии четырех футов.
Глава 10
Майкл
Заполучить внимание драуга не было проблемой. С момента, когда я побежал к водоочистной станции, я знал, что они чувствовали меня, видели меня, почувствовали моё приближение, они могли обнаружить меня, как я мог чувствовать сердцебиение через всю комнату.
Охотничьи чувства. Они были настроены на вампиров, и я был молодым, уязвимым, кричащим во весь голос "Давай, ешь меня. Я легкая добыча."
До сих пор мой блестящий план работал. Шейн был бы рад; фактически, он был бы там со мной, я знал это. Держись, брат, молча умолял его я. У нас были и хорошие времена, и плохие, но когда я думал о Шейне, то главным образом вспоминал, как держал его в ночь, когда Алисса умерла. Сдерживая его от столкновения с горящим домом, чтобы умереть вместе с ней. Сдерживая его от нападения на Монику Моррелл, которая стояла там и щелкала зажигалкой.
Это сумасшедшая суицидальная мысль всегда пугала меня, потому что я знал, что это все еще внутри него. Но на этот раз… на этот раз я надеялся, что он будет держаться обеими руками. Сейчас у него были причины, чтобы жить. Люди, которые любили его.
Да, и один из них ты, и ты оставил его здесь.
Шейн был не единственным, кто мог чувствовать вину. Я чувствовал вину, потому что оставил его. Я сделал это, потому что в то время думал, что Мирнин прав, что Шейн не мог продержаться дольше нескольких минут. Мирнин воспользовался нашим шоком и смятением. Мной в особенности. У меня были ключи. Я мог бы сказать: ' Черт, у вас нет ключей. Я возвращаюсь к моему другу.' Вместо этого я думал, главным образом, о вызволении девочек оттуда, потому что наши потери были бы слишком большими. И это был фокус Мирнина. Клэр никогда не была готова признать это, но мы все знали, что Мирнин ставит ее безопасность выше любого другого. Даже его собственной.
Так же, как я поставил безопасность Евы превыше всего в накалённый момент. Шейн даже не обвиняет меня в том, что я осел. Он бы сделал то же самое. И он был бы прямо здесь, прямо сейчас, движущимся с тенями, заманивая противника подальше от тех, кого мы должны были защищать и принимать самое худшее на себя.
Иногда я думал, что он оказывал слишком большое влияние на меня. Я никогда не был самоубийцей.
Я заметил бассейн с грязной водой впереди, недалеко от угла здания, и замедлился; не было никакого способа быть уверенным, что это безопасно или инфицировано драугами, но я не мог рисковать. Избегая его скользкие края под сливным желобом, который я не заметил, пока жидкость не полилась и не приземлилась на меня с мокрым шлепком.
Драуги сформировались из неё, цепляясь за мою спину, царапая меня. Они не были сильны,
Наркоманы, ищущие их особый сорт.
У меня с собой ружье, заряженное серебром, но не было никакого способа применить его в таком положении и не повредить мою спину, не нанося себе ущерб. Моя сила плохо работала против драугов, потому что они были в форме месива, и когда у чего-то только капля тела, трудно сделать настоящий захват.
Я соскоблил его о грубую кирпичную стену здания, в процессе порвав свою рубашку. Кожа ниже чувствовалась сгоревшей и грубой, и я уже казался заметно более слабым.
Хуже того: устройство шумоподавления, которое я носил подвязанным к моему поясу, было разрушено. Я задержал дыхание и попытался не слушать… и затем понял, что могу не волноваться. Драуги не пели здесь. Нисколько. Даже гула не было. Если бы они были в состоянии создать этот звук, я бы потерял свое фокусирование — запутавшийся, настигнутый… но что-то произошло с ними, что-то, что ослабило их способность производить пение. Когда они сначала прибыли в Морганвилль, они не были в состоянии петь. Магнус появился только после того, как вампиры начали исчезать один за другим, и только когда у него было определенное число драугов в его команде, они смогли начать жуткое, красивое пение, которое привлекало нас против нашей воли.
Мы, должно быть, убили достаточно — по крайней мере пока — чтобы отнять у него эту власть.
Ева в данном случае сказала бы: "Идите в задницу!” но я не особо чувствовал себя победителем. Я чувствовал себя слабым. Нужно двигаться дальше. Смысл в том, что я должен привлечь внимание Магнуса и заставить остальную часть драугов наступать на меня; они нуждались в горячем, вкусном вампире, которого они могли получить, и я был прямо здесь, ожидающий. Но если бы я ждал слишком долго, то мог бы направить их прямо на моих друзей вместо этого, особенно если останусь слишком близко к самому зданию.
Я обошел лужу, которая выглядела слишком спокойной, и двинулся дальше.
Вокруг завода был длинный сетчатый забор, обвешанный предупредительными знаками. Это было удобно, поскольку я взобрался и приземлился с другой стороны… тогда увидел очистительные бассейны. Вода просматривалась в трубах, но была некая система, которую я не полностью понимал, как вода из серой становилась чистой, и каждый из бассейнов выглядел по-другому — прогрессия очистки. Были также закрытые секции и контейнеры по другую сторону ограждения, вероятно, чтобы брать пробы. В целом, это были в значительной степени Небеса Драугов… пока они не возражали против сомнительного качества воды.
И я был в беде, потому что почти сразу понял, что у бассейна, самого близкого мне, были волны. Тонкие, маленькие волны в дальнем конце, создающие большие приливные волны, поскольку они приближались к краю водоема.
Они приближались ко мне, и я уже был слаб. Если любой из них овладеет мной, то я закончу на дне этого водоема, беспомощным и безнадежным в этот раз.
Над всеми бассейнами были дорожки — проржавевшие металлические решетки, которые были подняты приблизительно на пять футов над поверхностью. Я разбежался и прыгнул над наступающими волнами, приземлился с твердым стуком ног об металл и побежал против течения, двигаясь к дальнему концу водоема.