Черный ростовщик
Шрифт:
Эспада рванулся вдоль стены, срывая тряпки и одеяла, лежащие на рундуках, заглядывая под них и перетряхивая каждый попавшийся в руки предмет. Никогда еще столь тщательный обыск не проводился так стремительно. Отброшенная тряпка еще не упала на пол, а Эспада уже вытряхнул брошенный тут же камзол и сорвал одеяло с соседнего рундука.
Палуба под ногами резко накренилась. Незакрепленные предметы дружно поехали к дверям, как будто тоже собрались эвакуироваться с тонущего корабля. С глухим стуком на пол выпали пистолеты. На этот раз — те самые. Похоже, кто-то переложил их на полку слева, у квадратного окна. Днем, на
Палуба продолжала поворачиваться. Самое время было покинуть корабль. На ходу запихивая пистолеты за пояс, Эспада скорее съехал, чем сбежал к дверям по перекошенной палубе, но тяжелый, сорвавшийся с креплений рундук с красно-синим полосатым покрывалом успел раньше. Зацепившись за невысокий порожек, он перевернулся и встал боком. Точнее, завалился вперед. Корабль так накренился, что бывший пол практически уже стал стеной, а палубой можно было считать ту стену, в которой и была дверь. Теперь она вела вниз, и перевернувшийся рундук, упершись в ступеньки, перегородил проход.
— Ну, спасибо, удружил, — проворчал Эспада и пнул его ногой.
Рундук, понятное дело, не ответил. С прохода тоже не подвинулся. Эспада попытался его вытянуть обратно, но тот оказался на редкость тяжелым. Дон Себастьян его едва приподнял и тотчас опустил обратно.
— Эй, есть там кто! — крикнул он вниз.
Ответа не последовало. С другой стороны, здесь задерживаться тоже не стоило. То, что дела идут из рук вон плохо, было ясно даже такому сухопутному человеку, как дон Себастьян. Он лихорадочно огляделся в поисках выхода. Дверь перекрыта. Окна, даже боковые, оказались под самым потолком. Ближайшее — на высоте в два человеческих роста.
Допрыгнуть до них не получилось. Попытка влезть по другому, в свое время прибитому к полу рундуку тоже к успеху не привела. Гвозди оказались хиленькие, лишь бы мебель не ездила при качке туда-сюда. Едва Эспада повис на нем, рундук оторвался, наклонился и грохнулся вниз. Дон Себастьян едва успел отскочить. И тут снизу, из дверей, хлынула вода.
Из всего многообразия сложной науки плавания Эспада знал всего одну вещь, — над водой дышать можно, под водой — нет. Кроме того, из недавней гибели «Авис» он вынес: выплыть можно, имея в руках деревянный предмет. Тот и сам не утонет, и владельцу утонуть не даст. Деревянных предметов в поле зрения хватало. Оставалось выбрать нужный. Взгляд лихорадочно метался по каюте. По идее, чем больше деревяшка — тем лучше, но, если так посудить, самым большим деревянным предметом тут являлся сам корабль. Он тонул.
Нетерпеливая водная стихия буквально сама сунула Эспаде в руки пузатый бочонок вполне приличных размеров. Внутри еще плескалось вино. Наверное, пираты приготовили его, чтобы отпраздновать очередную победу над испанцами, но в итоге испанцы его и выпили. Не все, конечно. Столько вина хватило бы на всю команду, не будь ока так занята спасением корабля, но трофей продегустировали и сочли качество отменным.
— А что? — грустно хмыкнул Эспада. — Если уж на корм к рыбам, то пусть хоть меня подадут на стол с добрым вином.
Дальше водная стихия ждать не стала. Присутствие человека ее тут явно не устраивало. Подхватив дона Себастьяна, она вознесла
Судорожно глотая воздух, Эспада кое-как вскарабкался на бочонок. Будь тот совсем пустым, этот трюк оказался бы сложнее. С вином же он глубоко сидел в воде, что придавало ему определенную устойчивость. Когда дон Себастьян взгромоздился на него верхом, бочонок погрузился в воду полностью, но, к счастью, глубже не ушел. Волны как будто сами устали от ярости бури и лениво даже не перебрасывали, а переваливали бочонок с седоком друг другу. Эспада сложил руки рупором и закричал:
— Э-эй! Э-ге-гей! Кто-нибудь меня слышит?!
Ответил ему только ветер, просвистев в небесах, что он один, совсем один. Эспада не поверил ему на слово и снова закричал. На этот раз ответили волны, мимоходом так качнув бочонок, что дон Себастьян чуть не сверзился с него в воду. Восстановив равновесие, Эспада крикнул в третий раз, после чего весь обратился в слух. Звуки моря были разнообразны, но среди них не нашлось места человеческому голосу. Только качка, казалось, усилилась, будто негодуя на нарушителя спокойствия, и Эспада крепче припал к бочонку. Море еще покачало его и вроде успокоилось окончательно.
Прошло много времени, прежде чем рассвело. Солнечные лучи прогнали мрак ночи. Ветер разогнал тучи, пригнав им на смену редкие перистые облака. Какая-то особенно злокозненная волна резко качнула бочонок, разбудив задремавшего под самое утро дона Себастьяна. Тот встряхнулся, поежился и выпрямился.
Вокруг мерно плескались волны. Откуда-то слева донесся одинокий вскрик чайки, но самой птицы дон Себастьян так и не увидел. Возможно, ему просто почудилось. Тем не менее, кое-как повернув свою бочку, он некоторое время усиленно греб руками в том направлении. Помнится, боцман Наррис как-то говорил дону Себастьяну, что даже морские птицы предпочитают держаться ближе к берегу, и, стало быть, как их увидел — можно и землю начинать высматривать. Эспада так и поступил, но, увы, никакой земли не увидел. Только из сил выбился. Между делом заметил, что из-за пояса торчит только одна пистолетная рукоятка. Когда и как он потерял второй пистолет — Эспада припомнить не смог и расстроился окончательно.
И какой черт его дернул отправиться в Новый Свет? Правда, в Старом Свете после окончания войны с Францией делать было совершенно нечего. Да еще та дуэль, после которой пришлось срочно уносить ноги из столицы. В родном Кадисе дела шли ничуть не лучше: шансов продать свое умение владеть шпагой было меньше, чем в Мадриде, а вот размахивать ею бесплатно приходилось столько же. Нет, по правде говоря, выбирать не приходилось. Ему еще повезло, что на «Сан-Фелипе» срочно требовался командир мушкетеров. Эспада отплыл не пассажиром, который должен платить за место на корабле, а офицером, которому, наоборот, платили. Точнее, как и всем остальным солдатам, ему должны были заплатить по прибытии в Картахену.