Черный сорокопут. Дьявольский микроб
Шрифт:
— Это можно быстро сделать, — согласился Харденджер.
На этот раз он говорил по телефону целых десять минут, а когда окончил, Мэри уже загримировала меня, и я готов был в путь.
— Вы чудовищно выглядите, — сказал Харденджер, — я бы вас на улице не узнал. Дело находится в сейфе, в моем отделе, поедем туда? — Я пошел к выходу, Харденджер глянул на мои ободранные кровоточащие пальцы, порезанные полотном ножовки, и сказал раздраженно:
— Почему вы не хотите перевязать руки? Желаете получить заражение крови?
— А вы
— Послушайте, ну тогда хоть перчатки наденьте. Ведь это же смешно.
— Тоже плохо. В перчатках не нажмешь курок.
— А резиновые перчатки подойдут? — предложил он.
— Вот это другое дело, — согласился я, — они скроют порезы. — Я уставился на него бездумно и, тяжело опустившись на кровать, тихо произнес, просидев в молчании несколько секунд:
— Резиновые перчатки.
Скрыть порезы. Почему тогда не надеть эластичные чулки? Почему бы нет?!
Я глянул на Харденджера. Тот смотрел на Вилли и, наверное, думал о том, что они слишком рано отпустили доктора. Тут меня выручила Мэри. Она коснулась моей руки, я повернулся к ней. Ее лицо было задумчиво, зеленые глаза широко раскрыты, а лицо выражало догадку.
— Мортон, — прошептала она. — Поле вокруг него. Дрок. Поросшее дроком поле. У нее были эластичные чулки, Пьер…
— Ради бога, о чем вы там… — глухо начал Харденджер.
— Инспектор Вилли, — перебил я. — Сколько времени вам нужно на получение ордера на арест? Убийство, соучастие, все равно.
— Нисколько, — мрачно ответил тот, поглаживая внутренний карман на груди. — У меня есть три подписанных ордера, уже готовых. Вы сами говорили, что бывает время, когда некогда заниматься формальностями. Вы утверждаете, убийство, да? Соучастие?
— А какую фамилию вы собираетесь вписать? — спросил Харденджер, все еще сомневаясь и колеблясь: не послать ли за доктором.
— Доктора Роджера Хартнелла, — произнес я.
— Послушайте, о чем вы говорите? — уставился на нас доктор Роджер Хартнелл, еще молодой, но мгновенно постаревший лицом, напряженно повернувшись к своей жене, стоявшей рядом с ним, а затем снова обернувшись к нам. — Соучастие в убийстве? Послушайте, о чем вы говорите?
— Надеемся, вы достаточно хорошо знаете, о чем идет речь, — спокойно произнес Вилли. Это был округ инспектора, поэтому он предъявлял обвинение и выполнял формальности ареста. — Должен предупредить вас, что весь теперешний разговор обернется против вас в суде. Лучше бы вам сделать полное признание, впрочем, арестованные могут воспользоваться своими правами. Можете сначала проконсультироваться с юристом, а потом уже говорить.
Черта с два он воспользуется! Он заговорит прежде, чем покинет этот дом. И Харденджер, и Вилли, и я знали об этом.
— Может ли кто объяснить мне всю… всю эту чепуху? — холодно спросила миссис Хартнелл.
Несколько театральное изображение непонимания, но сжатые вместе
— Охотно, — ответил Вилли. — Вчера, доктор Хартнелл, вы заявили мистеру Кэвелу…
— Кэвелу? — Хартнелл напряженно в меня всмотрелся. — Это не Кэвел.
— Мне не понравилось мое прежнее лицо, — сказал я. — Вы осуждаете меня? Говорит инспектор Вилли, слушайте его, Хартнелл.
— …следующее, — продолжал Вилли, — Ночью вы поехали встретиться с мистером Тариэлом. Тщательное расследование обнаружило несколько человек, которые могли бы вас заметить, если бы вы ехали в ту сторону. Ни один из них вас не видел. Это первое.
Должен сказать, что Вилли неплохо повернул ситуацию. Хотя все это и было придумано, но расследование действительно производилось, и ни одного, подтверждающего слова Хартнелла свидетеля, как и следовало ожидать, не обнаружилось.
— Второе, — продолжал Вилли, — вчера вечером под передним крылом вашего мотороллера обнаружена грязь, оказавшаяся идентичной с красной глиной, находящейся исключительно в окрестностях Мортона. Мы подозреваем, что вы ездили туда. Сейчас ваш мотороллер направлен в полицейские лаборатории для проверки. Следующее…
— Мой мотороллер! — Хартнелл выглядел так, словно на него свалился мост. — Мортон… клянусь…
— Третье. Этой же ночью, но позже, вы с женой подъехали близко к дому Чессингема. Вы почти выдали себя мистеру Кэвелу, когда утверждали, что видевший вас на мотороллере полицейский может подтвердить ваши слова о поездке в Альфингем, но с запозданием сообразили, что если он видел вас, то видел и вашу жену на заднем сиденье. Мы обнаружили следы колес вашего мотороллера в кустах, в двадцати ярдах от брошенного «бедфорда».
Неосторожно, доктор, очень неосторожно. Должен заметить, это все вы не сможете опровергнуть.
Опровергнуть он не мог. Мы обнаружили следы менее двадцати минут назад.
— Четвертое и пятое. Молоток, которым оглушили овчарку, кусачки, которыми перекусили проволоку. Все это найдено вчера вечером у вас в сарае. Тоже мистером Кэвелом.
— Вы, вы грязный, разнюхивающий, сующийся… — Он потерял контроль над собой, бросился на меня с перекошенным лицом и вскинутыми кулаками, но не дошел трех шагов: Харденджер и Вилли быстро придвинулись к нему с двух сторон и зажали в коробочку.
Хартнелл бессмысленно вырывался, все больше теряя самообладание. — Я принимал тебя здесь, ты… ты свинья! Развлекал твою жену. Я… Постепенно он затих, а когда вновь заговорил, это был уже другой человек.
— Молоток, чтобы оглушить собаку? Кусачки? Здесь? В моем доме? Их нашли здесь? Как их могли найти здесь? — Если бы даже он узнал, что покойный сенатор Маккарти вдруг объявил, что всю жизнь был коммунистом, и тогда бы новость эта не могла более потрясти его. — Их не могли найти здесь! О чем они говорят, Джейн? — с отчаянием обратился он к своей жене.