Черный Страж

Смит Э. Дж.

– Ладно, прошу прощения за свое… идиотское бормотание, это все из-за… ты знаешь, наркотика и все такое. – Рам Джас поморщился, сознавая, как глупо звучит это извинение, но решил не останавливаться. – Когда доберемся до Канарна, поищем этого Коричневого священника. По крайней мере, он сможет сказать нам, скольких красных ублюдков нам предстоит прикончить и не разрубили ли еще на куски Магнуса.

Бром фыркнул, и Рам Джас обрадовался тому, что наркотический туман снова воцарился у него в голове.

– Если Магнус еще жив, мы освободим его из тюрьмы, а он стоит десятка Красных рыцарей.

– Если он еще жив… и если мы получим помощь… и если

нас не убьют по дороге в Канарн. – Рам Джас был склонен к пессимизму во всех трех вопросах, но в эту минуту он уже не мог оставить Брома и вернуться в Ро Вейр. Он не мог не довести начатое дело до конца.

Бром довольно долго размышлял над последними словами кирина, глядя вниз с холма на редкий лес, тянувшийся на север.

– А ты не подумал о том, что, пока мы здесь валялись, наших лошадей наверняка давно сожрали Горланские пауки? – спросил он, видимо, пытаясь отвлечься от проблемы Канарна и сосредоточиться на чем-то более насущном.

– Вряд ли. Лошади ржут как сумасшедшие при виде этих маленьких мерзостных тварей… мы бы услышали, – не слишком убежденно ответил Рам Джас.

Бром приподнял брови, и они обменялись неуверенными взглядами, затем кирин сказал:

– Ну ладно, тогда пойдем лучше, посмотрим. Не хотелось бы топать до Ро Тириса пешком.

Он поднял с земли длинный лук и колчан.

Друзья с трудом встали на ноги и медленно зашагали вниз, к роще. Холм был невысоким, но даже на таком пологом склоне оба непрерывно спотыкались. Когда они спустились с холма, Рам Джас внимательно осмотрелся и только затем направился к тому месту, где они оставили лошадей.

Лошади были привязаны к стволу невысокого дерева, рядом с большим кустом ежевики, и, когда приятели приблизились к поляне, Бром опередил Рам Джаса и неловко вытащил из ножен меч.

– Вот дерьмо троллиное, – произнес молодой лорд; оба увидели дергавшееся в агонии тело лошади Брома, опутанное густой паутиной.

Второе животное было целым и невредимым; оно негромко пофыркивало и топало ногами; три крупных Горланских паука ползали по телу издыхавшей лошади. Каждый был размером с крупную собаку, а на раздутых черных животах виднелись ярко-красные пятна. Они были безволосыми и недостаточно крупными для того, чтобы напасть на человека; однако огромные клыки, которыми они терзали плоть лошади, могли нанести опасные раны. Для того чтобы излечиться от отравления их парализующим ядом, требовалось несколько дней пролежать в постели.

Самый крупный из трех монстров при виде Рам Джаса и Брома поднялся на задние лапы, две передние оторвал от земли и угрожающе выставил клыки. Существо издало громкое шипение и сделало вид, что собирается напасть, если люди подойдут слишком близко.

– Послушай, ты, восьминогий паршивец… вали отсюда, – с досадой произнес Рам Джас. – У нас и без тебя хватает проблем.

– Не думаю, что он говорит на нашем языке, – сказал Бром, не отрывая взгляда от паука.

Рам Джас подумал, что его друг побаивается пауков, и решил как-нибудь попозже припомнить ему это.

Рам Джас взмахнул руками, чтобы привлечь внимание всех трех пауков, хлопнул в ладоши, пытаясь их отпугнуть.

– Я не хочу убивать вас, пауки, – сказал он почти с сожалением, – но я перестреляю вас всех, если вы не уберетесь. – Он медленно вытащил из колчана стрелу и вложил ее в лук.

– Рам Джас, просто перестреляй пауков, и дело с концом, – бросил Бром.

Кирин не любил убивать животных, но Горланские пауки были кровожадными хищниками и ни за что бы не оставили без

боя такое угощение, как взрослая лошадь.

Он медленно натянул тетиву и поджал губы, прежде чем выпустить стрелу прямо в пасть пауку. Тварь отлетела назад, поджала лапы и замерла. Два оставшихся быстро скрылись в кустах ежевики, и через несколько минут шуршание лап стихло.

Бром опустил меч и теперь, когда твари скрылись, явно почувствовал себя лучше.

– Я правда ненавижу этих уродцев.

– Они не так уж плохи. Волноваться надо при встрече с гигантскими тварями. Они водятся в Жутком лесу, и на каждого приходится тратить по три-четыре стрелы… но при этом пауки такие вкусные, – с улыбкой добавил Рам Джас.

Рам Джас обожал жареные паучьи лапы – хрустящие и на удивление мясистые. Брюхо обычно разрезали на тонкие полоски и жарили в масле, но у друзей не было необходимой посуды, и пришлось это мясо выбросить. Бром есть паука не захотел и налег на вяленую говядину, которая осталась в седельных сумках. Рам Джас посмеялся над другом – паука испугался! – зная, что волноваться не из-за чего – если не вернутся другие.

Рам Джасу в жизни не раз попадались эти существа, и ему приходилось видеть настоящих монстров. До него даже доходили слухи, будто некоторые из крупных пауков, обитавших далеко на юге, обладали примитивной способностью говорить. Было ли это правдой или нет, но кирины из Ослана давно уяснили себе: чем больше насекомые, тем они менее враждебны. Возможно, разум был привилегией самых огромных Горланских пауков.

Дальше они поехали на единственной оставшейся в живых лошади; Бром сидел на крупе. Поросшая деревьями лощина превратилась в густую чащу примерно через день пути. Рам Джаса не слишком беспокоила необходимость путешествовать по лесу Вой, потому что вряд ли они могли встретить здесь реальную опасность. С любым бандитом друзья смогли бы быстро справиться, даже обзавестись при этом второй лошадью, но у человеческих отбросов, которые охотились на Киринской тропе, обычно ничего ценного, кроме собственной жизни, не было. Встреча с такими разбойниками не представляла угрозы для Рам Джаса.

– Что ты вертишься, сиди спокойно, – угрюмо произнес Бром.

– Это моя лошадь, и я сижу на ней, как хочу. – И Рам Джас слегка двинул друга локтем в бок.

– Просто поезжай вперед и постарайся при этом молчать. – Бром снова впал в мрачное настроение и за те несколько часов, что они ехали от последнего привала, не произнес ни слова.

Ну а Рам Джасу хотелось болтать о чем угодно, лишь бы не думать о предстоящей встрече с доккальфарами. Ему не слишком обрадуются, когда он приведет в Глухой лес аристократа ро… Рам Джасу немного было известно об их образе мыслей, и он все же надеялся, что этот народ поможет им. Нанон, в частности, предпочитал драться и мстить, а не сидеть в лесу и ждать, когда его найдут священники. До сих пор его свирепость ограничивали шаманы – старейшие из населения деревни, – и советовали они всегда одно и то же: «Доккальфары просто должны терпеть все, пока не придет их время». У них имелись своеобразные взгляды на месть, и они были более терпеливыми, чем остальные народы, с представителями которых встречался Рам Джас. Он подумал, что, если Бром будет молчать, а он, Рам Джас, говорить, все закончится для них хорошо. Они могут даже получить возможность напасть на Канарн и убить небольшое число рыцарей, причинив тем самым некоторое неудобство церкви, прежде чем их самих изрубят на куски длинными мечами.