Черный свет.Обыкновенная мёмба
Шрифт:
Он вздохнул поглубже и, надутый и красный, стал расхаживать по комнате. Валя рассмеялась:
— Ой, какой ты чудной! — но тоже надулась и зашагала вслед за Андреем.
Вите не хотелось отставать, он тоже набрал воздуха и, стараясь не дышать, стал ходить за товарищами.
Минуту, конечно, они не продержались, но Лена все-таки досчитала до сорока пяти.
— Вот! Видите! Так это без тренировки! А потренировались и минуту походили б не дыша. А это значит, что если бы мы оседлали радиоволну или свет, то могли бы побывать на Луне,
Они потренировались еще пару раз, чтобы, в случае нужды, отправиться в путешествие на Луну хорошо подготовленными, но в это время Андреев брат крикнул:
— Ну вы, мастера безвоздушного спорта, садитесь к аппарату! Сейчас буду включать.
Ребята расселись у телевизора, а Лена сказала брату:
— Ты на всякий случай выключи люстру, а то опять все пробки пережжешь.
— Если перегорают пробки, то люстрам от этого ничего не делается. И потом, она выключена. Физику нужно учить, а не одни песенки.
Андреев брат включил телевизор. Он загудел, и экран озарился странным, неестественным светом: зеленым, оранжевым и голубым.
— Гм… — сказал Андреев брат. — Что-то не так… Вероятно, не хватает энергии… Впрочем, все включают телевизоры — скоро футбол.
И он нагнулся к регулирующему напряжение трансформатору и повернул ручку…
Что произошло в следующее мгновение — ни в тот момент, ни в последующие годы никто из троих толком рассказать не мог. Вокруг все завыло страшными, электронными голосами, заплясало ужасными земле — или, скорее, воздухотрясениями. Андрея, Витю и Валю подхватила какая-то огромная, сверхракетная сила, вынесла из окна второго этажа и понесла прямо над городом, в небо.
А небо это оказалось тоже странным: только что было голубым и уже чуть розовым — приближалась вечерняя заря, — но вдруг превратилось в фиолетовое, потом черное, и на нем проступили огромные и очень яркие звезды с очень длинными, мохнатыми лучами. Эти лучи трепетали и переливались.
Но не это оказалось самым главным. Впереди, перед ребятами, мчался переливающийся все тем же невероятным — оранжевым, ослепительно белым, голубым и зеленым — светом огромный пульсирующий шар. От него во все стороны, вверх и вниз, расходились странные, трепещущие, похожие на звездные, лохматые лучи. Они обтекали ребят со всех сторон, образуя прозрачную розоватую стену.
Таким образом, ребята оказались как бы в огромной светящейся бутылке. Пробкой этой бутылки оказался светящийся шар. От него вдоль стенок иногда проплывали переливающиеся пузырьки, как газ в прозрачной бутылке с вишневым напитком. Только газ в бутылке с вишневым напитком двигался обычно со дна к горлышку, а тут все происходило наоборот. Пузырьки двигались от горлышка к донышку, хотя самого донышка никто так и не увидел.
Сзади курилось и переливалось нечто совершенно непонятное. Черно-светло-фиолетовое в зеленую и белую крапинку.
Все в этой прозрачной бутылке было наоборот. От ее стенок веяло жаром, и
Когда ребята стали приходить в себя от неожиданности и, главное, от очень трудного и потому страшного переливания чего-то в самих себе, Валя крикнула:
— Ой! Мне страшно!
Валин голос показался глухим и расплывчатым, словно это кричала не Валя, а кто-то другой, чей голос был записан на граммофонную пластинку или магнитофонную ленту. И вот когда эту ленту или пластинку запустили, радиолу или магнитофон вдруг заело, и вместо обычного звонкого Валиного голоса прозвучал басовитый, утробный мужской голосище, да еще и странно растянутый.
Вот почему такой голос заставил мальчишек вздрогнуть и оглядеться. А когда они огляделись, то тоже испугались.
Оказывается, они плавали и кувыркались, как будто соринки в наполненной розовым бутылке. Андрей попробовал схватиться за Витю, но Витя, увидев, как плавает и кувыркается Валя, прежде всего попытался помочь ей. Он поймал ее за самый краешек юбки и потянул. Втроем они опять закувыркались и поплыли к розовым стенкам гигантской бутыли, вдоль которых все так же проплывали разноцветные пузырьки.
Розовые, вздрагивающие стенки показались очень недобрыми, даже опасными, и ребята, усиленно работая руками и ногами, отплыли к противоположной стенке. Но и эта стенка тоже была не лучше, и потому они поплыли назад.
Так повторялось несколько раз, пока наконец ребята не остановились как раз посреди бутылки и впервые за все время вздохнули: от страха и неожиданности они сдерживали дыхание. И в этом, видимо, им помогала тренировка.
Воздух внутри бутыли оказался приятным, острым, как газированная вода или как воздух в лесу после грозы. Он пахнул озоном и еще чем-то, слегка горелым, но тоже приятным. Валя посмотрела на ребят, и глаза у нее стали круглыми.
— Ой, какие вы страшные!
Мальчишки посмотрели друг на друга и промолчали. Они поняли, что красивыми их назвать, наверное, нельзя.
Круглое лицо Андрея вытянулось, стало неприятно розовым. Нижние веки и нижняя губа оттопырились и опустились. А вот темные, почти черные волосы, всегда тщательно прилизанные, почему-то встали торчком, и потому довольно симпатичное лицо Андрея показалось и Вале и Вите не слишком приятным.
В обычное время несколько вытянутое лицо Виктора теперь стало приплюснутым, отчего скулы на нем выступили острыми треугольниками, а глаза — серые, твердые — показались всем неестественно огромными и, главное, не серыми, как обычно, а розовыми, как у белых кроликов.