Черный троллейбус
Шрифт:
Лицо у него морковное, как всегда, и волосы растрепаны, как всегда, и одежда мятая, как всегда, и все вроде как всегда, только одно лишь не как всегда — на голове у Гришки растут огромные козлиные рога. Настолько огромные, что, входя в комнату вслед за Валей, он задевает ими дверной косяк. Сыплется побелка. Гришка поднимает голову и хмуро оглядывает препятствие. Грозит дверному косяку кулаком, нагибается и входит в комнату.
Гришка. Чего уставился-то?
Валя. Да так, ничего.
Лена, сидящая на диване, с ужасом смотрит на Гришку. Гришка недоуменно смотрит на нее. Потом переводит
Гришка. А. Понятно все. Помешал тебе. Не знал, что ты тут не один. (Переводит взгляд на сторублевку, зажатую в руке Вальтера.) Так я, это.
Валя. Ага.
Валя опасливо протягивает Гришке сторублевую купюру. Гришка выхватывает купюру, лукаво подмигивает, но уже другим, правым глазом. Уходит. Валя быстро запирает за ним дверь.
Валя (облегченно вздохнув). Говорю же тебе — Гришка. Я у него комнату снимаю. Жена ему, конечно, изменяет, я в курсе, но чтобы так... Думаю, это связано с тем троллейбусом. У троллейбуса есть рога. Теперь и у Гришки есть рога. Корреляция налицо.
Лена. Я не понимаю. Но хуже всего то, что меня это удивляет, но как-то не сильно, не до конца. Не так, как должно было удивить. Я ждала чего-то такого. Я только этого и ждала с тех пор, как мы убежали.
Валя. Что-то здесь не так.
Лена. Говорят, что, когда троллейбусы только появились в Ленинграде, их называли «трамваями без рельс».
Валя. Да мало ли кто без рельс. Вся страна без рельс. Здесь другое что-то запрятано.
Лена. Без рельс — значит, без пути, без колеи.
Валя опускается на диван рядом с Леной.
Лена. Здесь мы не в безопасности. Но я не знаю, где бы мы могли спрятаться. Тут хотя бы есть дверь, которую можно закрыть на замок.
Валя. И водка. И колбаса с хлебом, что немаловажно. Еще каша есть овсяная.
Лена. Как ты оказался в этом троллейбусе?
Валя. Долгая история. Все началось с того, что я устроился на работу в какой-то там центр профилактики безнадзорности и наркозависимости и чего-то там еще, и пропаганды здорового образа жизни, толерантности и еще. Специалистом по работе с молодежью. Теперь я там не работаю. Меня уволили. Но пока я там работал, у меня был волонтерский клуб. Он назывался «Трезвый взгляд». В моем клубе были только трое — Володя, Костя и Жека. Отличные ребята. И вот.
Валя. Не очень.
Лена. А ты вообще по специальности работаешь? То есть работал.
Валя. Почти.
Лена. Так что там с троллейбусом?
Валя. Не надо было садиться в него. Но я сел по собственной воле. Я был какой-то, знаешь... Не выразить. Какой-то не я. Тень себя. И мне не хотелось быть таким. Поэтому и сел. Но сейчас, после того, что случилось, я какой-то, понимаешь, как будто прежний. Будто сбросил с себя вериги. И я все время ждал чего-то. А когда он остановился, я понял, что ждал именно его. И то, что я себя лучше чувствую, так это только подтверждает.
Лена. Вериги.
Валя. А как ты оказалась
Лена. Не помню.
Валя. У тебя такое зеленоватое лицо. Я вот (смотрит на себя в маленькое зеркальце) совсем розовый уже. А ты как была зеленая, так и осталась. И губы у тебя синеватые.
Лена. Ты мастер на комплименты.
Валя. Ты одна из них, да? Ты — живой труп!
Лена. Что?!
Валя. Вот почему ты не стала пить водку!
Лена. По-твоему, если девушка не пьет водку, то она чудовище?
Валя. Все больше в этом убеждаюсь.
Валя вскакивает, смотрит на Лену с ужасом. Лена закрывает лицо руками и рыдает. Внезапно доносятся звуки похоронного марша — это звонит мобильный телефон. Валя смотрит на экран.
Валя. Здесь написано, что звонит Кондуктор... Но у меня нет его номера.
Лена. Ответь ему.
Валя. Вот еще! Сама ответь.
Лена. Он тебе звонит. Я с ним уже наговорилась. Не хочу больше.
Валя. Вот и я не хочу. Он мне неприятен. Переведу лучше в бесшумный режим. (Нажимает на клавишу, и звук исчезает.)
Лена. Мне он тоже неприятен.
Валя. Он ведь не скажет ничего утешительного. Гадость какую-нибудь скажет. Типа, что Черная Ромашка идет за вами по запаху.
Лена. Черная Ромашка погибла. Повезло ей. Мы дружили. Она одна меня понимала.
Валя. Зато ты жива! (Лезет в холодильник.)
Лена. Это ты за водкой?
Валя (достает пластиковую бутылку, отвинчивает крышку). Догадливая.
Лена. Если хочешь, убей меня (распахивает на груди блузку).
Валя смотрит на грудь. Гладит себя по подбородку. Завинчивает крышку обратно.
Валя. Не буду пока.
Лена (застегивает блузку). Если ты думаешь, что все демоны удовлетворены своим положением, ты ошибаешься. Я — сирена. Затопила огромное количество советских теплоходов, включая «Ивана Тургенева». И это я заманила Мудровских ученых прямо в Зеленое озеро.
Валя. Зачем?
Лена. Кондуктор приказал. У нас субординация. И еще красиво рассказал, как это важно для всех демонов. Но я поставила ему ответные условия. Что после этого буду абсолютно свободна.
Валя. И что Кондуктор?
Лена. Он сдержал слово. Но подлая Тамара Цой втайне от него и от меня записала мое пение на компакт-диск. Это был подарок любимому гражданскому мужу, позволявший Кондуктору и слово сдержать, и рыбку съесть. И теперь я ему не нужна. Он и так может заманить кого угодно куда угодно.
Валя. А как же авторские права?
Лена. Я пришла к нему и потребовала уничтожить запись.
Валя. А он что?
Лена. Согласился при условии, что я выполню для него еще одно задание. Поучаствую в маленьком, но очень страшном представлении. Его цель — запугать тебя до смерти. А потом убить. Моя роль невелика, — я должна была сыграть невинную девушку, которую ты героически спасаешь из лап злодея. Чтобы потом оказаться с ней в замкнутом пространстве.