Чёрный вдовец

Успенская Ирина

– Герман, кто это? – не выдержал король, когда пара отошла от сцены и направилась к выходу из партера.

– Как видит ваше величество, герр Ашшас.

– Герман!.. – почти прошипел король.

– Незнакомка инкогнито, ваше величество, – Герман улыбнулся. – Прикажете пригласить ее в вашу ложу?

– Хм. Пригласи. И вели поставить еще одно кресло рядом со мной. Инкогнито, значит…

– Как прикажет ваше величество.

Аш с русской княжной вошли в ложу за минуту до третьего звонка.

– Мефрау Чайка, прибыла в Виен инкогнито, –

представил ее Герман.

Княжна присела в изящном реверансе и одарила короля насмешливым взглядом. Никакого пиетета перед напыщенной коронованной особой она явно не испытывала.

– Несказанно рад, что столь прекрасная птица залетела в наш скромный город. Надеюсь, опера вам понравится. Прошу вас, – король указал княжне место рядом с собой.

– Слишком большая честь для обычной птицы, – усмехнулась княжна.

– Никогда раньше не встречал черных чаек, – парировал Гельмут. – Садитесь, дорогая, все равно все остальные места заняты.

Вот тут Ринка чуть не испортила королю и княжне романтическую игру. Так захотелось процитировать Чехова с его «трауром по загубленной жизни», что пришлось прикусить губу и прикрыться веером. По счастью, прозвенел третий звонок, и заиграла увертюра.

– Необыкновенная музыка, вы не находите, дорогая? – продолжил охмурение будущей жены Гельмут.

– Необыкновенная, вы правы. Может быть, ваше величество знакомы с композитором?

– С композитором знаком мой кузен, Людвиг. Да, тот самый, что рассматривает вашу оригинальную заколку.

– Я бы хотела…

– Конечно, дорогая. Думаю, вам будет весьма интересно…

Ринку снова потянуло на хи-хи. Интересно, как Гельмут будет представлять своей невесте трехсотлетнее умертвие? И не придется ли ему страдать от ревности в компании тетушки Эммы? Русская княжна явно интересуется умертвиями, драконами и порталами куда больше, чем арийским красавцем, распускающим перед ней хвост. Похоже, в семье Хаас любовь к ученым заложена в генах.

Впрочем, от хи-хи ее отвлекла музыка. Ринка искренне наслаждалась постановкой ровно до того момента, как на сцене явилась прима. Нет, до того момента, как прима открыла рот и запела.

– Барготовы подтяжки, – страдальчески шепнул Людвиг.

– Думаешь, ее пытались ими удавить? – так же тихо поинтересовалась Ринка.

– Очень на то похоже. Я всегда догадывался, что музыкальный слух не относится к достоинствам нашего монарха, но чтобы настолько…

– Великолепно, вы не находите? – словно не слыша кузена, обратился Гельмут к своей княжне.

– О да, выдающийся вокал, – с ледяной вежливостью ответила та.

Вот и первая размолвка, подумала Ринка. Недолго ждать пришлось. Ну а что ты хотел, арийская бестия? Восхищаться любовницей при будущей жене – глупость, достойная истинного мужчины! Пфе!

– Не фыркай так громко, радость моя, – шепнул, давя смех, Людвиг. – Гельмут не виноват, что…

Договорить Людвиг не успел, потому что со сцены донесся задушенный хрип, оркестр замолк, и на зал упала пораженная тишина.

Ринка тут же посмотрела на сцену – и чуть не… то есть очень даже выругалась вслух.

Примадонна стояла в картинной позе, схватившись за горло и тараща густо накрашенные глаза. И не могла издать ни звука!

– Кто?.. Да пришлите же к ней врача! Герр Мессен! – первым отмер Гельмут.

На сцене засуетились, занавес упал. Зал встревоженно загудел.

– Людвиг, что с ней?

– Магическое воздействие. Учитывая, что театр защищен… Фаби, сын мой!

– Фаби? – Ринка почувствовала, как заливается жаром стыда.

– Что, папа? – отозвался юный дракон.

– Что ты с ней сделал?

– Почему сразу я?

– Фаби! – вмешалась Ринка, краснея еще сильнее и подавляя желание прямо здесь надрать паршивцу уши.

– Она фальшивила! А у Рихарда абсолютный слух! И тетушке Ольге не нравится, как она поет, и тебе, и маме, и мне тоже не нравится!

О боже, эти дети… лишь бы Людвиг сумел удержать себя в руках и не тронул мелкого хулигана!

– Простите, ваше величество, – вскочила Ринка. – Дети… он посчитал это хорошей шуткой, мне жаль…

– Что ж, значит мы дослушаем оперу с другой примой, не так ли, прекрасная Чайка?

– Не думаю, – встрял Герман. – По вашему распоряжению франкская прима сегодня покинула Виен.

Гельмут сжал губы и начал наливаться опасной краснотой. Как бы его удар не хватил, подумала Ринка. Конечно, если что – без короля Астурия не останется, Людвиг его поднимет… ох, и о чем я думаю?

– Мама знает партию, – как ни в чем не бывало влез Фаби. – Пусть мама споет! Ну мам!

– Я не… – Ринка схватилась за пылающие щеки.

– Почему бы и нет, – Людвиг обнял ее за плечи и подмигнул Гельмуту. – Мы же хотим дослушать оперу. К тому же не хотелось бы расстраивать Рихарда, все же не чужой человек.

– Но… – Ринка с отчаянием воззрилась на мужа.

– Идем, радость моя, я провожу тебя на сцену.

– Да, идите, – краснота на щеках Гельмута поблекла, кризис миновал, и теперь король явно собирался извлечь из неприятности с фавориткой (бывшей фавориткой) максимум пользы. – И будьте уверены, я прослежу, чтобы с вами ничего такого не случилось, дорогая кузина.

Через два часа усталая и счастливая Ринка стояла на сцене под градом цветов и оваций, и улыбалась своему счастью. Нежданному. Негаданному.

А из королевской ложи, поверх голов, ей улыбался синеглазый красавец в старинном лазурном дублете.

– Добро пожаловать в семью Бастельеро, девочка. Я знал, что тебе понравится, – сказал Маркус Бастельеро, и Ринка его услышала, несмотря на оглушительный гомон толпы и гром аплодисментов. – Не скучайте тут без меня.

Не беспокойтесь, мессир, нам тут очень увлекательно, хотела ответить Ринка, но призрак первого Бастельеро уже исчез. Наверное, недалеко и ненадолго. Потому что не может же он допустить, чтобы его потомки погрязли в скуке! Только веселье по-некромантски, только хардкор!