Черный властелин
Шрифт:
План довольно прост — сложный план просто невозможен в наш век, когда банально нет возможности знать точное время. Мы тихо приплывём, захватим корабль-другой. Потом, когда начнётся штурм, мы «внезапно» высадимся в порту и покажем отступающему врагу «кузькину мать». Ну а если штурм провалится — нам придёт тот самый «Песец», в честь которого названа операция. На самом деле, план проработан более детально, но… эти самые детали как раз и не переживут контакта с врагом. Одна деталь уже всплыла, кстати. Оказалось, что плавание в ластах в пресной воде Хайка и Ардиббо весьма отличается от плавания в морской воде. Хорошо, что во время отдыха на перешейке
А войско не дремлет. Идёт подготовка к осаде. Встали уже шатры, расчехлялись и собирались осадные лестницы (хоть что-то у наших негров было по части осадной техники). Контрвалационных укреплений, правда, никто не строил. Обычных циркумвалационных — тоже. Это я так умничаю… точнее, нервничаю. Хотя сам виноват. Мог же спокойно сидеть в тылу со слоном и секретаршей, точнее, уже двороначальницей. Но нет, мне приспичило внести небольшую, но личную лепту в дело захвата вражеской «цитадели». Почему? Совсем не потому, что мне в одном месте засвербило погеройствовать. Просто нужно нарабатывать авторитет: и в войсках, а так же, пошатнувшийся недавно, в глазах царя. Так что да, мерянье пиписьками присутствует, но не гордыни ради, а сугубо для дела. Нужно посеять в умах и сердцах народа простой лозунг: «путь Чёрного Властелина (меня), это путь побед с малой ценой и большой добычей». В нашем случае, малая цена — это подрыв стен и немедленный штурм, вместо недель или месяцев долбления в городские стены. А большая добыча — это пресечение бегства султана путём закрытия порта. Уверен, что эта магометанская сволочь схватит мешок с золотом и рванёт из города, как только всерьёз запахнет жаренным.
Остаётся только готовиться. В моём случае, одеть «бронежилет», вкрутить детонаторы в две «осколочные» гранаты и не забыть в лагере кувалду. Ах да, ещё упаковать секретаршу. В памятный (мне) голозадый бой, Симран залезла в мой старый доспех. Тот самый, которому я совсем не доверяю. Но на безрыбье и рак рыба, так что доспех я подарил индианке, и за прошедшие дни наш оружейник должен был ей это разукрашенное старьё подогнать.
У места дислокации слона меня ждала несколько охреневшая индианка. На мой вопрос, в чём проблема, она молча указала на палатку, в которой лежал подогнанный доспех.
— … - Слов нет, одни выражения.
— …, - согласилась со мной Симран, добавив целую тираду на своём языке.
— Погоди. Бхаанчод — понятно, сестролюб. С лобковой вошью тоже. Пот с зада ящерицы, это само собой. А причём здесь сын филина?
— Это идиот.
— Действительно идиот. Только кретин мог приделать на боевой доспех сверкающие сиськи.
— Огромные посеребрёные, начищенные, сверкающие сиськи, с рубиновыми сосками. — Песец. Женщина с огромными латунными сиськами, из фантастического романа про Велисария, — отдыхает.
— Воистину. Гадай теперь, клиника у него, или просто в голову не уложилось, что ты в этом металлоломе на дело пойдёшь.
— А что такое клиника?
— Болезнь, неизлечимая. В его случае — болезнь головы.
— А может без доспеха?
— О! Точно. Доспеха нет, значит ты остаёшься в лагере.
— Ни за что! Слон идёт, значит иду и я.
— Тебя же
— Ну и пусть. Я иду!
— …
— Ягба, ты лучше придумай, как это исправить. Ты же умный. — Индианка хитро улыбнулась, видя, что спор выиграла.
— Вумный як вутка.
— Что это было? Русский язык?
— Почти. — Тут мой взгляд наткнулся на грязный пустой мешок тёмно-серого цвета, лежавший подле палатки. Я гнусно осклабился, поднял мешок и достал кинжал. — Живём. Учи новое слово — маскировка.
— О, Кришна! Ягба, неужели ты заставишь меня надеть этот ужас поверх доспеха?
— Ещё как заставлю. В следующий раз будешь проверять, что за … делает тебе сбрую.
— О, Кали… — Девушке только и осталось, что сокрушённо покачать головой.
— Ну вот. А ты ещё не хотела меня учить ругаться на хинди.
— …
— Что? Тысячу чего мне в зад? Так, уроки языка на сегодня закончены. Зайду за тобой через час. — Я счёл наимудрейшим ретироваться, пока расстроенная индианка не посвятила меня в тонкости родного языка по самое нехочу.
— И куда мы поплывём? Темно, как у негра в дупле.
— Ай, зачем врёшь, а? Наверху кусок Луны светит, звёзды совсем яркие. Светло почти, да? Как в дупле у Эфиопа, сейчас. Вот у негра, там да, темно. — Отозвалась чернота сбоку. Только белки глаз сверкнули.
— Да уж, по негритянским дуплам знаток у нас только один.
— Зато какой! Даже принца напугал! — Ночь зашлась тихими смешками.
— Спецназ, прекратить галдёж. — Раздался голос Берхана. — Плывём по нитке, как тренировались. Ачан, ориентиры видишь?
— Вижу, всё вижу. Я и корабль вижу. — Донеслось со стороны и сверху.
— Пойдёшь первым, держи нитку. Всё, пора, в воду.
Одна за одной, две дюжины тёмных, почти невидимых в ночи фигур вошли в чёрные волны. Уже через минуту только следы на песке могли рассказать о том, что здесь была группа спецназа, но разглядеть эти следы во мгле было невозможно… да и некому. Лишь несколько поодаль горели рыжие звёзды костров, очерчивая границу осаждённой Таджуры.
Диверсанты плыли не слишком быстро. Но недостаток скорости более чем компенсировался отсутствием шума. Шелест их дыхания легко глушился редким плеском волн ночного залива. Казалось, сама ночь решила подыграть сумасбродному плану «Чёрного Властелина». Света луны было как раз достаточно, чтобы не затеряться во мгле, но уже фигуры пловцов на фоне тёмного моря не смог бы различить даже зоркий «людоед» Ачан. А таинственное морское свечение, что могло бы поставить крест на скрытности предприятия, не показывалось уже несколько дней. Видно, заклинание принца «да пропади ты пропадом, чёртов зоопланктон», было весьма действенным, и хорошо напугало духов моря.
Метр за метром, минута за минутой, всё ближе вражеский город и его корабли. По итогам вечерних наблюдений, целью нападения стала средних размеров галера, вставшая на якорь в нескольких сотнях метров от входа в бухту. Галер таких в порту было две, и вторая была причалена к берегу, почти в самом конце бухты. За ней был лишь спуск в воду для плоскодонок и прочей водной мелочи. По словам принца — Султан держал её там на случай необходимости «рвать когти». Прочие корабли были помельче и, с виду, являлись парусниками. Стояли они так же, у причалов, внутри городских стен.