Черный ящик с Руддерогги

Михайлов Владимир Дмитриевич

Однако я бежал, чувствуя, что лицо моё превратилось в дико ощерившуюся маску, молнии боли пронзали при каждом шаге всё тело от пяток до макушки, я рычал и выл одновременно - но бежал. И распахнутые створки приближались. Они приближались!..

Лепет достиг их первым. На миг оглянулся, чтобы увидеть меня, наверное. Во всяком случае, взмахнул рукой, как бы призывая поддать газу. И сам поднажал, что-то крича в сторону катера, хотя там вряд ли могли его услышать.

Услышали! Желтый свет мигнул, погас, тут же загорелся зелёный - знак продолжения посадки. Лепет оказался

уже на полдороге, когда мне до выхода оставалось ещё с десяток шагов.

И тут створки стали сходиться. Быстро. И уже здесь, в зале, над выходом вспыхнул красный свет.

Я рванулся. Нога поскользнулась на чём-то, и я упал. Инстинктивно поднял, оберегая, руку, в которой нёс пакет с чёрным ящиком. В следующее мгновение створки сомкнулись. Прозвенел звуковой сигнал, гулкий колокольный удар.

Я не без труда сел. Постарался расположить ноги поудобнее- найти позу, в которой боль ощущалась бы не столь остро (давно выработанный приём). И продолжал смотреть во всё сгущавшуюся темноту, где зелёный огонь,такой милый и яркий, сменился жёлтой краской сомнения. Боль начала стихать. На поле вспыхнул красный. Две страховочных минуты - и разом зажглись и заиграли ходовые огни. Они взлетели, убыстряясь, уносясь всё выше - туда, где быстро скользящей звёздочкой виднелся «Арк Нат» - единственный корабль на всём рейде Руддерогги. Я не без усилий переместился на четвереньки. Перевёл дыхание. И услышал шаги со стороны внутренних помещений. Начал медленно подниматься, чтобы принять достойную позу. Ко мне приближался человек в форме пограничника. Я вгляделся. Декан.

Я вздохнул. Что несёт этот человек: добро или зло? Мысли мои уже принялись скользить по странным трассам иррациональных представлений. Но он сказал, подойдя, очень простое и естественное:

–  Не везёт тебе, верно? Пришлось признать факт.

–  Тебе обязательно надо было покупать эту штуку?
– И он кивнул на пакет с чёрным ящичком.

–  Откуда мне знать?
– было единственным ответом, какой я смог в тот миг найти.

–  Верно, - согласился он.
– Ну что же, до утра ты отсюда не выберешься. Гостиница - в левом крыле. Проблем не возникнет: насколько помню, сегодня там все номера пустуют. Так что тебе обрадуются. Кафетерий до двадцати трёх конвенционных. Поужинаешь.

–  Спасибо, - поблагодарил я.
– А как там у них с ценами?

–  Вроде бы доступные, - сказал он.
– Подробнее не знаю - никогда не приходилось пользоваться.

Я кивнул и двинулся в указанном направлении. Не скрывая хромоты, что всегда сопровождает затухающие судороги. Декан сказал:

–  Дойдёшь сам? Я могу солдата вызвать, он доведёт.

–  Спасибо ещё раз. Дойду сам. Привычка. Он кивнул, как бы одобряя.

–  Тогда хромай.

Я не выдержал. Задал вопрос:

–  Послушай, коммендер - это из-за него?
– И приподнял руку с пакетом.

–  Мне-то откуда знать?
– Но в его голосе я не услышал искренности.

–  Ты ведь не зря пасёшь меня?

–  Я человек маленький, - молвил он после едва заметной паузы.
– Иди-иди, а то лифты встанут, а путь туда не близкий.

–  Куда?

–  Туда, - сказал он.
–

А если что - моё дежурство до шести.
– Повернулся и пошёл вдоль зала, уверенно и неторопливо.

А я такой уверенности был лишён - по сумме причин. И забрёл, как это часто бывает, куда-то совсем не туда.

То есть я шёл, сворачивал, поднимался и потом почему-то снова спускался, и в конце концов оказался в тупике. Коридор уткнулся в дверь, массивную даже с виду, и запертую.

Видимо, в голове моей не было полной ясности. И потому вместо того, чтобы повернуть назад и искать ночлег, я воспользовался моим инструментарием и не менее четверти часа провозился с запором. Наконец вошёл.

Это, конечно, не было гостиницей. Чем? Я лишь покрутил головой, так и не найдя определения.

Совершенно пустое помещение средней кубатуры. Стены, пол, потолок. Едва освещенные рассеянным, неизвестного происхождения светом.

Я постоял там с минуту и, помнится, лишь пожимал плечами и разводил руками - скорее всего от нелепости происходящего.

А когда повернулся, чтобы наконец уйти, меня хлестнуло по глазам внезапным светом, который показался мне необычайно ярким.

Глаза сами собой зажмурились. А когда я открыл их, увидел пылающие стены и ничем не уступавший им потолок.

Это был не пожар, конечно. Просто теперь всё это ярко светилось. Разными красками. Я насчитал девять цветов - семь основных, голубой и розовый.

Цветная поверхность была испещрена множеством штрихов - отрезков прямой и дуг, длинных и коротких. Но они не составляли никакого рисунка, который вызвал бы у меня хоть какие-то ассоциации.

Бред.

Не знаю, что пришлось бы увидеть - и ощутить - затем. Потому что вовремя почувствовал, что мой пакет с ящичками стремительно нагревается. Так что вспыхнуть может он, а не стены, от которых не шло ни малейшего тепла.

Только тут я повернулся и выбежал в коридор с его великое-лепным полумраком.

И как-то сразу почувствовал, где нахожусь и куда мне нужно держать путь.

Гостиницу после этого приключения я нашёл без труда. Там всё было таким, каким и должно было быть, включая ночного портье за стой кой. Откинувшись в кресле, он читал толстую книгу. Меня это не то чтобы удивило, но заинтересовало: в наше время этот способ сохранения информации используется достаточно редко. Завидев меня, он отложил книгу, выпрямился, доброжелательно улыбнулся и произнёс обычное:

–  К вашим услугам. Надолго к нам?

–  Пока ещё не знаю, - ответил я, и это было истинной правдой. Портье перевёл взгляд на мой нехитрый багаж. И понимающе кивнул. Сказал:

–  В таком случае - одиночный номер, поближе к выходу, городская связь, заказы из кафетерия - угадал?

–  Почти, - ответил я.
– Желательно - полная связь.

–  По всей планете?

–  Нет. Интергалакт.

Он погрустнел, как бы переживая необходимость отказать мне:

–  Это только через центр. Сейчас…

–  Сейчас он закрыт, я в курсе. Жаль. Других пожеланий не имею. Разве что… не вышло бы слишком дорого.