Черный Змей

Новикова Алла

— Ну… знаю и все, — смутилась девушка.

Подруга подозрительно посмотрела на нее, но ничего не сказала.

— Значит, это все-таки его пропажа.

— В таком состоянии и коляску можно потерять и не заметить.

Татьяна подошла к столику, на который Женька машинально выложил браслет вместе с сигаретами и ключами, и подняла змейку. Она неприятно холодила руку. "Хочешь вернуться к хозяину? — мысленно спросила девушка, обращаясь к безделушке. — Конечно, хочешь. Сейчас я верну тебя на место".

Она села рядом с бесчувственным Кириллом на диван и осторожно обвила его левую руку

браслетом.

— Зачем? — удивился Котик. — Ему сейчас этот браслет нужен, как собаке пятая лапа.

— Он как-то сказал мне, — задумчиво произнесла Татьяна, — что без него он чувствует себя раздетым. Не хочу, чтобы вы на него голого пялились.

— Нашла мне тоже время шутить, — фыркнула Ольга.

Девушка промолчала. Она не стала объяснять подруге, что вовсе не шутит. Вид отсутствующего, словно впавшего в спячку Кирилла глубоко потряс ее, и она хотела хоть как-то уменьшить это потрясение. Вид змейки на ее привычном месте слегка успокоил Татьяну. Если бы еще у него были закрыты глаза, то можно было бы подумать, что Змей крепко спит. "И тогда я снова свернулась бы в его объятиях и уснула рядом с ним. А утром он бы открыл глаза и окутал меня своим золотистым сиянием". Мысль эта пришла откуда-то извне и совсем не показалась Татьяне странной. Напротив — она скорее всего так бы и сделала, если бы не друзья, сгрудившиеся вокруг бессознательного Кирилла.

В комнату вошел Женька.

— "Скорая" уже едет. Его родителям я оставил записку, чтобы они его не потеряли.

В прихожей вдруг оглушительно взревел всеми забытый бумбокс.

— А, чтоб тебя! — выругался парень и метнулся к нему.

Татьяне показалось, или действительно при звуке музыки глаза Змея слегка дрогнули? Девушка наклонилась над ним и всмотрелась в его лицо. Все оставалось без изменений. Значит, показалось.

Подавленные друзья один за другим стали прощаться и расходиться по домам, пока в квартире не остались только хозяин, Татьяна и Ольга с Котиком.

— Крысы бегут с тонущего корабля, — прокомментировала Ольга.

— Их можно понять, — возразил Женька. — Помочь они ничем не могут, а веселиться после такого им как-то не с руки.

— Тоже верно, — согласилась девушка. После минутной паузы она спросила: — И все-таки, что с ним?

Вопрос повис в воздухе. Наконец Татьяна встала и направилась на кухню.

— Пойду покурю. Что-то мне не по себе.

— Я с тобой, — бросилась за ней Ольга.

— А я без Олечки никуда, — пробасил Вовка.

— А я вам компанию составлю, — тут же сказал Женька.

— А как же Кирилл?

— Что с ним сделается? Лежит — и пускай себе лежит.

Никто не хотел сознаться в том, что им просто страшновато оставаться рядом с неподвижным Змеем. Никто не хотел больше смотреть в его мертвые застывшие глаза.

Через несколько минут приехали врачи, и Женька проводил их к пациенту. Остальные так и остались на кухне, нервно дымя и почему-то стараясь не смотреть друг другу в глаза. Когда вернулся Евгений, они тут же устремили на него вопрошающие взгляды.

— Мне придется поехать с ним, — объявил парень. — Ну там, ответить на вопросы, узнать, что, где и почем и все такое. Вы оставайтесь здесь и ждите меня. Если вернутся его родители, позвоните

мне на сотовый. Ну все, я поехал.

— Подожди! — воскликнула Татьяна. — Что говорят врачи? Что с ним?

— Насколько я понял, они сами в недоумении. Говорят, что он впал в состояние то ли кататонии, то ли каталепсии — я все время путаю. В общем, он в коме. По каким причинам — неизвестно. Сейчас его повезут на обследование и все узнают.

— В коме? Ни фига себя, — сказал Вовка. — Ладно, мы будем здесь.

— Будем ждать, — согласилась Ольга.

— А что еще нам остается делать? — еле слышно пробормотала Татьяна.

— Ну все, давайте.

Друзья наблюдали в окно за тем, как Кирилла на носилках грузили в машину. Следом за ним туда залез Женька, и "скорая" уехала.

Время тянулось невыносимо медленно. Друзья почти не разговаривали, бесцельно слоняясь по квартире. Татьяна попробовала было почитать, но, обнаружив, что уже десять минут не может прочитать одну-единственную страницу, бросила это бесполезное занятие. Мысли ее постоянно возвращались к Кириллу. Смешно. Раньше она не могла думать о нем без содрогания, а теперь беспокоится о нем как о родном. Девушка даже знала, когда именно она стала относиться к нему без неприязни. Нет, не тогда, когда она проснулась в его объятиях, и не тогда, когда он вынудил ее рассказать о своем сне. Все изменилось в тот чудесный миг, когда сияние, исходящее из его глаз, очистило ее, избавило от кошмаров и успокоило. С того дня Татьяна почувствовала умиротворение… и еще — необычайно сильное желание снова окунуться в глубину его глаз. Глаз, подобных озерам…

Звонок в дверь вырвал ее из воспоминаний, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Девушка почти бегом отправилась в прихожую.

В дверях стояли женщина с измученным лицом и озабоченно хмуривший брови мужчина, и Татьяна сразу поняла, что перед ней родители Кирилла.

— Здравствуйте, — поздоровалась она.

— Что с нашим сыном? — без всяких предисловий спросила женщина, нервно комкая в руке Женькину записку. — Где он?

— Успокойтесь, пожалуйста. Проходите. Я вам сейчас все объясню.

А что она им, собственно, объяснит? — промелькнуло в голове девушки. Вы не беспокойтесь, ваш сын в коме?

Наконец, родители Змея вошли, и Ольга, Татьяна и Вовка общими усилиями смогли рассказать им, как они нашли Кирилла, как вызвали врачей и отправили его в больницу.

Мужчина и женщина растерянно переглянулись. В глазах матери Кирилла блеснули слезы, она прижала руку ко рту.

— Ты думаешь… ты думаешь — началось? — еле слышно произнесла она, обращаясь к мужу.

— Нет-нет-нет, — отрицательно замотал головой тот. — Я уверен, что все это из-за того, что…

Тут он заметил, что друзья с жадным любопытством впитывают его слова, и осекся.

— Я думаю, что это просто рецидив и все будет хорошо, — закончил он неловко.

— Пожалуйста, расскажите нам, что происходит, — попросила Татьяна. — Мы тоже переживаем за Кирилла. Что с ним? Вы знаете?

— Это… это трудно объяснить, — начала женщина, все так же комкая остатки записки. — Кирюша в детстве очень сильно… болел… Из-за этой болезни он и лишился подвижности. И теперь с ним иногда случаются рецидивы.