Черный

Райт Ричард

– Стало быть, ты наш новый рассыльный?
– спросил он.

– Да, сэр.

– Сейчас я разберу почту, и мы побеседуем, - дружелюбно сказал он.

– Да, сэр, - ответил я чуть ли не шепотом, чтобы изгнать из голоса малейший оттенок агрессивности.

Через полчаса мистер Крейн подозвал меня к своему столу и стал подробно расспрашивать, какие предметы я изучал в школе, в каком объеме знаю математику. Услышав, что я два года занимался алгеброй, он с удовлетворением кивнул.

–

Хочешь научиться точить и шлифовать линзы?
– спросил он.

– Очень, сэр. Лучшего и не придумаешь, - сказал я.

Он объяснил, что хочет обучить шлифовальному делу негра, будет помогать ему, опекать. Отвечая, я старался убедить своего хозяина, что постараюсь быть достойным его забот. Он подвел меня к секретарше и сказал:

– Познакомьтесь с Ричардом. Он будет у нас работать.

Потом мы пошли в комнату за кабинетом - там оказался настоящий цех, стояло множество каких-то станков, покрытых красной пылью.

– Рейнольдс, - обратился мистер Крейн к молодому белому, познакомьтесь, это Ричард.

– Это ж надо, кто бы мог подумать!
– И Рейнольдс добродушно захохотал.

Мистер Крейн подвел меня к другому белому, тому, что был постарше.

– Торп, познакомьтесь с Ричардом, он теперь работает у нас.

Торп поглядел на меня и кивнул. Мистер Крейн рассказал им, какие у меня будут обязанности, и попросил, когда я освоюсь, понемногу ввести меня в курс дела, объяснить, как работают станки, как точат и шлифуют линзы. Они кивнули в знак согласия.

– Отлично, Ричард, а теперь мы посмотрим, как ты умеешь убираться, сказал мистер Крейн.

Я взял веник и тряпку и принялся мыть, тереть и скрести, пока мастерская и кабинет не заблестели.

После обеда, управившись с уборкой, я разносил заказы. Когда выпадала свободная минута, смотрел, как белые обтачивают на станках линзы. Они мне ничего не говорили, я тоже молчал. Прошел день, другой, третий, прошла неделя, и я получил свои пять долларов. Прошел месяц. Я ничему не научился, и никто не изъявлял желания учить меня. Как-то после обеда я подошел к Рейнольдсу и попросил объяснить, как он работает.

– Ты что это, негр, хочешь показать, какой ты умный?
– спросил он.

– Нет, сэр, - отвечал я.

Я был озадачен. Может быть, Рейнольдс просто не хочет со мной возиться? Ну и бог с ним. Я подошел к Торпу и напомнил ему о желании хозяина научить меня их ремеслу.

– Негр, ты, кажется, считаешь себя белым, а?

– Нет, сэр.

– А ведешь себя, как будто ты белый.

– Я просто хотел сделать, как мне велел хозяин, - ответил я.

Торп поиграл кулаком у меня перед носом.

– Эту работу могут делать только белые, - сказал он.

С этого дня

они ко мне переменились. Утром больше не здоровались, называли меня черномазой сволочью, если я чуть-чуть замешкаюсь. Я молчал и старался не озлоблять их еще больше. Но однажды Рейнольдс подозвал меня к своему станку.

– Эй, черномазый, думаешь, ты когда-нибудь выбьешься в люди? злорадно, с расстановочкой проговорил он.

– Я не знаю, сэр, - ответил я, глядя в сторону.

– Интересно, о чем думают негры?
– спросил он.

– Не знаю, сэр, - сказал я, по-прежнему не глядя на него.

– Если бы я был негр, я бы удавился, - сказал он.

Я молчал. Во мне поднимался гнев.

– А знаешь почему?
– не отставал он.

Я продолжал молчать.

– Впрочем, неграм, наверно, плевать, что они негры, - вдруг сказал он и захохотал.

Я как будто не слышал. Мистер Торп внимательно наблюдал за мной, вот они с Рейнольдсом обменялись взглядами. Из обещаний мистера Крейна ничего не получалось. Я вел себя смирно и вот теперь пожинаю плоды смирения.

– Поди сюда, парень, - позвал Торп.

Я подошел к его станку.

– Тебе не понравилось то, что сказал Рейнольдс, так ведь?
– спросил он.

– Нет, почему же, - сказал я, улыбаясь.

– Не ври, не понравилось, я по твоей роже видел, - сказал он.

Глядя на него широко раскрытыми глазами, я шагнул назад.

– У тебя когда-нибудь были неприятности?
– спросил он.

– Нет, сэр.

– Что ты будешь делать, если неприятность случится?

– Не знаю, сэр.

– Ну так следи за собой хорошенько и старайся не вляпаться в беду, предупредил он.

Я подумал было рассказать об этих стычках мистеру Крейну, но потом представил себе, что Торп и Рейнольдс сделают со мной, если узнают, что я "донес" на них, и не пошел к хозяину. Я работал с утра до вечера не покладая рук и, маскируя свою горечь, улыбался вымученной, затравленной улыбкой.

Развязка наступила через несколько дней. Торп позвал меня к своему верстаку, чтобы добраться до него, я прошел между двумя длинными станками и встал против него спиной к стене.

– Ричард, я хотел спросить тебя...
– дружелюбно начал он, не отрываясь от работы.

– Да, сэр.

Подошел Рейнольдс, встал, загородив узкий проход между станками, сложил на груди руки и мрачно вперился в меня. Я глядел то на одного, то на другого, чуя недоброе. Торп поднял глаза к потолку и произнес медленно, упирая на каждое слово:

– Ричард, Рейнольдс тут говорит, ты называл меня Торпом.

Я похолодел. Внутри меня разверзлась пропасть. Я понял: поединок начался.