Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой?

Хан Ирма

Березин бросился на Елизара, пытаясь отобрать горящий факел, Кристина и Марина уже бегали в поисках воды, но все было напрасно — пламя уже плясало по стенам.

— Уходите! — Крикнул Сергей. — Обе на улицу, живо!

— Нет! Серёжа…

— Я сказал на улицу, обе! Дверь откройте!

В какой-то момент, устав бороться с Елизаром, чувствуя, как кожа вздувается и лопается от ожога, прошептал:

— Прости, но… Ты сам виноват.

И отправил его в нокаут. Со всего маху. Потому что… устал. Выволок из горящей избы. Оттащив

обмякшее тело подальше от беснующегося огня, встал, огляделся, встретил испуганный взгляд Марины.

— Серёж, — девушка всхлипнула, прижалась к нему.

— Ему, наверное, тоже кошмары чудились. Как нам всем, — Кристина подошла к ним. — Только он не выдержал. Я знаю, когда… В общем, я понимаю, где реальность, а где — видение. У гадающих это называется «изменённое состояние».

— Ты это сейчас к чему? — Березин попытался отвлечь девушку, потому что вела она себя странно.

Кристина не отрывала взгляда от горящего дома. Безусловно, зрелище завораживающее. Оно пугает. Особенно тех, кто в детстве пережил нечто, связанное с пожаром. Кто знает, что у Кристины было в жизни? Может, погиб кто-то? Надо будет спросить. А сейчас… Сейчас её нужно как-то отвлечь.

— Кристин? Ты в порядке? — Марина попыталась помочь, видя, что Сергей делает ей отчаянные знаки.

— Не знаю, — честно призналась Кристина. — Лучше посмотрите внимательно вон туда и скажите — я одна это вижу?

Она показала рукой не на сам пожар, а чуть… в сторону. Там стояли люди. Сосредоточенные, печальные лица. Старики. Женщины. Мужчины и дети. Рядом бегает собака. Прыгает. Лает. Только… беззвучно, отчего всем стало как-то жутковато.

— Кто это? — Прошептала Марина.

— Не знаю, — Сергей оглянулся на Елизара, тот медленно приходил в себя. — Ты не бросишься в огонь, я надеюсь?

Елизар мотнул головой, Березин кивнул Кристине и все трое направились к застывшим в молчании людям.

— Здравствуйте!

Ответа не последовало. Видение задрожало в морозном утреннем воздухе и вдруг… вспыхнуло! Призраки заживо горели на глазах, задыхаясь безмолвным криком. Тела превращались в обугленные кости, осыпаясь прахом и исчезая. С жалобным скрипом рухнули сгоревшие сваи дома.

— Аааа!

Все обернулись на крик Елизара и побежали обратно, к нему.

…

Елизар дрожащей рукой показывал прямо перед собой. Сначала все подумали, что его впечатлил пожар, но это было не так. Перед мужчиной сидел чёрный кот. Щурился от слепящего огня и, как ни в чём не бывало, умывался. Наконец усатый заговорил:

— Ну, что уставились, погорельцы? Идите за мной. На секунду вас оставить нельзя…

Все молча направились следом. Удивляться сил не было. После всего пережитого хотелось… есть… так бывает… от стресса.

Они подошли к неказистому домику, что стоял недалеко от моста. Полусгнившие ставни, стекла выбиты, дырявая крыша да покосившееся крыльцо. Все подумали о том, что единственное

более-менее уцелевшее в заброшенной деревне жильё сгорело, и теперь им придется жить в машине. Нет, кот, возможно, здесь и живёт, но он же не человек, хоть и говорящий…

Но стоило коту прыгнуть на крыльцо, как… Всё преобразилось! Как будто они попали в прошлое. Дверь сама распахнулась, приглашая гостей в тёплый, уютный, ухоженный домик. Аромат свежего хлеба. Свечи горят на столе, вторя пляшущему огню в печи. Чистая скатерть, занавески на окнах, в углу — украшенная разноцветными атласными лентам рогатина.

Высокий старик молча поднялся с лавки. Подошёл к гостям и стал пристально рассматривать. Каждого. Долго. Вдумчиво. Будто в самую душу хотел заглянуть…

— Полинка постаралась, — сморщенная, мозолистая рука сжала плечо Березина.

Сергей выдержал взгляд хозяина, не проронив ни слова.

— Лицо… Болит?

Сергей поморщился.

— Сейчас… — старик провёл рукой около лица Березина, прошептал что-то и… боль отступила. — А теперь как?

— Как рукой сняло, — усмехнулся тот.

— Вот и хорошо… Галинка, — провёл старик ладонью по щеке Кристины. — Гришка! — Наклонив голову, он вцепился взглядом в Елизара, — вылитый. Что его из реки тащил, что тебя.

— Вы! — Елизар оживился, ткнув пальцем в неизвестного. — Вы меня из реки выдернули! Когда… черти меня за ноги на дно тянули.

— Черти тянули! — хмыкнул старик. — Ты сам себя тянул. Жизнь свою едва не пропил, бестолочь… — костяшки пальцев стукнули Елизара по лбу, да с таким звонким щелчком, что Марина не выдержала — прыснула от смеха.

— Петькин смех, — старик печально улыбнулся, взял Марину за руку, заглянул девушке в глаза. — Ну, что ж, гости дорогие, прошу, — он сделал широкий жест рукой, приглашая к столу.

Они сели, с удивлением осматриваясь и ничего не понимая.

Что за старик? Куда они попали, во что вляпались… в очередной раз?

В полной тишине старик вынул каравай из печи и поставил на стол. Положил сверху масло. И тут же на столе появились плошка со сметаной, большая миска пшённой каши, крынка с молоком, чашки и тарелки.

— Да тут пир на весь мир! — На пороге появилась востроносенькая старушонка в зелёном халате. — Всех собрал. А про меня забыл?

— Я вас знаю… — Кристина уставилась на старушку. — Вы… Вы же соседка моя…

— Ха-ха-ха! — Скрипучий смех растворился вместе с образом старушки у всех на глазах.

— Ты, вот что, кикимора, хлеб со сметаной бери да ступай в своё болото.

Дед Матвей отрезал ломоть хлеба, сметаны густо сверху положил, поднял над головой. Хлеб исчез.

— Никакой благодарности! Никакой! — раздался обиженный голос из пустоты. — Как девицу сюда заманить, так…

— Ступай, говорю! — оборвал её речь старик.

— Ну, и уйду! — фыркнула та.

Двери хлопнули и в избе наступила тишина.