Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой?
Шрифт:
— А как Вас зовут, дедушка? — решилась на вопрос Марина.
— Матвей. Что ж, гости дорогие, — обвел он смеющимся взглядом застывшую от удивления компанию, — вижу вопросов у вас много, — уселся хозяин во главе стола. — Чуть позже потешу ваше любопытство, а пока не стесняйтесь. Поесть вам надо.
И только он это сказал, чёрный кот зашипел, выгнув спину. Шерсть на загривке встала дыбом, глаза сверкнули жёлтым огнем.
— Что, Васька? — нахмурился старик.
— Чужой!
— Чужой, говоришь? — Матвей встал и подошёл к окну.
Глава 9
— Ба, а ба? Расскажи о китоврасе!
Матвей
Мальчик пристраивал себе на голову оленьи рога из промасленной бумаги, нос мазал углём. Кто принесёт ему бабушкин гребень, да произнесёт волшебные слова — тот пройдёт в «Навь», под накрытый одеялом стол. Избранный отыщет сокровище — конфеты в ярких обёртках.
Матвейка любил зимние праздники! В доме пахнет медовой коврижкой, мороз щиплет нос и щёки, вот только приезжали они зимой в деревню с друзьями не часто. На его уговоры родители поддавались, только если зима не слишком морозная и снежная. До Чурмилкино путь не близкий.
Бывало, Матвей своих уговорит, вот как сейчас, а друзей в деревне нет — не приехали. Тогда они с бабушкой разговаривали чаще и подолгу — заняться-то без друзей внуку всё одно нечем, вот бабушка и рассказывала сказки, а ему большего и не надо, очень он любил такие вечера!
— Ладно, расскажу. Слушай, Матвейка. Черныша вон к себе под одеяло пусти — вместе теплее. Черныш мурчит, песню поёт, сказку приманивает. Чёрные коты — особенные. Это только так кажется, что они в темноте не видны. Это кому как. Для магии, к примеру, чёрный кот — всё равно, что маяк для корабля. Волшебство к нему так и тянется, щель зрачка ищет.
— Щель зрачка?
— Её. Ну, ещё, бывает, между ушами проскользнёт.
— Куда проскользнёт, бабушка?
— Ну, куда-куда… Куда ему, волшебству, надобно, туда и летит. В Навь. Правь. Иные миры для магии — что комнаты в избе. Каждая дверь на своём месте. Иначе начнётся хаос. Во всём порядок нужен. Понимаешь меня?
— Да.
— Это хорошо. Молодец. Так вот. Китоврас — стражник. Сторожит проход в иной мир.
— У ворот?
— Ну, можно сказать и так, а только ворота те не простые. Не стоят они на одном месте. Но появляются.
— А что нужно, чтоб они появились?
— Это, внучек, сразу и не расскажешь, что нужно. Трудно это. Очень трудно.
— Почему же трудно, бабушка?
— Почему-почему… А говоришь, понял. Стало быть, не понял ты. Если оно просто будет, да кто угодно сможет туда-сюда шастать, такое начнётся! Люди, они ведь разные. Жадные и щедрые. Умные и глупые. Мудрые и наивные. И хотят те люди разного. Кто — добра, а кто и… Чёрная душа не должна ворота найти, Матвейка. Там, за воротами, что стережёт китоврас — сила. Власть. Дай плохому человеку силу, и нам всем не поздоровится. Понимаешь?
— Понимаю, бабушка. Расскажи про гребень!
— Гребень... Ладно. Расскажу. У китовраса золотые рога. Ветвистые, раскидистые. Красоты невиданной, неописуемой. Уши — оленьи. Слышит китоврас все шорохи лесные, все молитвы людские. Известны китоврасу планы Богов и козни Демонов. Китоврас милосерден и мудр. Китоврас — маг и волшебник. Вокруг золотом горящих рогов — мягкие кудри. Чешет он их гребнем, да не простым.
— Волшебным?
—
— Это как, бабушка?
— А так. Был среди тех колдунов один… Нехороший человек. Власти он хотел. Хотел, чтобы китоврас ему служил. Врата открывал. Желания исполнял. Вот однажды принес он стражу в дар вымоченных в вине яблок. Поел китоврас и уснул. Чёрный колдун украл у китовраса гребень. Гребень тот был волшебный — он-то дорогу в иной мир и отрывал!
— А дальше? Дальше, что было, бабушка!
Каждый раз на этом месте бабушка останавливала свой рассказ. Долго сидела в задумчивости, подперев щёку рукой. Матвейка уже и коврижку съел, и молока тёплого с мёдом попил. Чернышу дал из своей кружки полакать. Послушал, как вьюга за окном песни поёт, как огонь в печи потрескивает. Ёрзает Матвейка на печке, ждёт, когда же сказку дальше расскажут?
— Вот ты нетерпеливый какой, — сердится бабушка. — Учись. Я-то молчу. А сказка — та не молчит. Учись. Учись тишину слышать!
— Я её уже послушал, ба! Ну… Давай дальше, пожалуйста!
— Неугомонный… Так вот. Наказал тот колдун своим обманом всех нас. Забрали Боги китовраса в волшебную страну. Навсегда забрали. С тех пор ни колдун, ни простой человек мудреца того в лесу не встречал. Глупых вопросов не задавал, мудрых ответов не получал. Зато остался в человеческих руках гребень китовраса — вещь волшебная, силой невиданной наделённая. А большей беды, большего проклятия для человека быть не может…
— Почему, бабушка?
— Да потому что человек слаб. Алчен. Дай ему волшебную силу — он сам погибнет и других за собой утащит.
— А где сейчас тот гребень, бабушка?
— Да вы ж с ним в китовраса играете, с ватагой твоей! Вот же он — в моей седой голове…
Матвейка смеётся. Шутит бабушка. Не может такого быть! Правда, гребешок у бабушки очень красивый — на нём две головы китовраса с оленьими рогами в обе стороны смотрят. Рога ветвистые, что твои кружева! А только цветы на них не растут, змеи не ползают, и никакие врата в иной мир он не открывает. Морочит ему бабушка голову. А он уж не маленький, понимает, что к чему. Разве бабушка дала бы детям волшебной вещью играться? Она к своей шкатулке с заговорёнными свечами да травами и то близко не подпускает…
— Ба, да я тебе не верю! Никаких чудес с тем гребнем сроду не случалось!
— Так уж и сроду, — ворчит бабушка.
— Да мы не видели ничего такого!
— Духи будут милостивы, и не увидите.
— Выдумываешь. А ну, покажи!
— Сейчас. Подпрыгнула-побежала. А ну спать! Поздно уже. Заболталась я с тобой…
«Брошу гребень — встанет лес. Тому лесу густому в пояс поклонюсь, по семь раз на восток, по семь раз на запад, по семь раз на север, по семь раз на юг. Открой, китоврас, врата, укрой, китоврас, от зла! Страж стоит между мирами, страж с оленьими рогами, стражу гребень принеси, поклонись и проходи!»