Черта прикрытия
Шрифт:
— Нет. Он ничего не помнит. Он даже не поверил, что побывал аватаром. Думаю, в глубине души он надеется, что это ему еще предстоит.
Демейзен зажестикулировал.
— Ну видите!
— Что? Это ни хрена не доказывает.
— Доказывает. Если бы я на самом деле был таким подлецом, я бы позаботился оставить бедному дурачку полный котелок ложных воспоминаний, в точности совпадающих со всей этой чухней, которую он себе навыдумывал еще раньше, дроча на Контакт. — Он замахал одной рукой так быстро, что слишком длинные пальцы слились в марево. — Неважно. У нас с вами есть о чем поговорить. Вам положительно
— Правда?
Он улыбнулся. Это была первая улыбка, которую она увидела на его губах. По крайней мере, это смахивало на улыбку.
— Достойная попытка изобразить пренебрежительное равнодушие, — констатировал он. — Да, стоит.
— Ладно, валяйте.
— Полетели со мной. Не обязательно прямо сейчас, но полетели.
— Куда же?
— На Сичульт. Домой.
— Я уже лечу туда.
— Да-да, но очень медленно, да еще и с эскадроном на буксире. Кстати, они тут собираются вас еще подзадержать.
— Каким же способом?
— Они скажут вам, что сумели разыскать корабль, который снял с вас полный образ: Я так считаю, это я. Они, похоже, и в самом деле обнаружили его, так что это не ложь в строгом смысле слова. Они надеются, что вы загоритесь идеей вернуть себе старое тело или попросите, чтобы татуировки скопировали в нынешнее, или возжелаете перетащить из образа еще какую-то ерундовину. Все это неизбежно отнимает время, особенно если вы обречены ползти на этой развалине.
— Наверное, я так и сделаю, — сказала она.
У нее возникло странное, остро-болезненное чувство — в нем было понемножку и от потери, и от надежды. Разве не будет славно снова обрести себя, свое старое тело? Конечно, без инталий — может, она вообще никогда и не отважится их восстановить, по крайней мере до тех пор, пока не подберется к Вепперсу вплотную и не сделает все, что только в ее силах, чтобы убить его.
— Это не имеет значения, — сказал Демейзен, размашисто рассекая рукой воздух. — Я из кишок вылезу, но доставлю вас туда, куда вы и хотите попасть, и притом намного быстрее. Заметьте, что эта рухлядь довезет вас домой только за девяносто дней, а у вас на хвосте все время будет эскадрон.
— В то время как…
Он подался вперед, опершись на скрещенные ноги, и неожиданно серьезным тоном сказал:
— В то время как если вы полетите со мной, я доставлю вас туда за двадцать девять дней, и ни один попутчик не будет досаждать вам своими идиотскими фокусами.
— Без эскадрона?
— Без.
— А вы не будете надо мной издеваться? Я имела в виду, так же, как вы издевались над этим бедным человеком, и принимая во внимание те издевательства, о которых я забуду.
Он нахмурился.
— Вам это все не идет из головы? Конечно, не буду. Я клянусь.
Поразмыслив, она спросила:
— Вы поможете мне убить Вепперса?
Он откинул назад голову и оглушительно захохотал. Управляющая программа симуляции, должно быть, немало попотела над тем, чтобы заставить его смех эхом раскатиться по каюте.
— Если только, лапочка! Я позволю вам совершить покушение на него, если только вы при этом не втянете Культуру в дипломатический скандал, — сказал он, отсмеявшись и покачав головой в знак отрицания.
— И вы ничем не поможете мне?
— Как это ничем?
— Но вы не собираетесь помогать мне в том, что я задумала.
Он хлопнул себя по лбу.
— Чтоб мне пусто было, да чего ж вам еще надо?
Она пожала плечами.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне убить его. Он на миг прикрыл глаза длиннопалой рукой.
— Ну, — сказал он с тяжелым вздохом, убрав руку и красноречиво глядя на нее, — вот тут-то и собака зарыта. Как бы мне ни хотелось предложить вам одного из моих собственных дронов, ножеракету, волшебные застежки для вашего жакета, зачарованный колышек и все, чего потребуете — разумеется, исключительно для нужд самообороны… я не могу, поскольку в маловероятном случае успеха вашей мусороуборочной миссии, а хотя бы и в том, если вы просто попытаетесь раздавить гадину, но провалите эту попытку — каковой сценарий развития событий, при всем уважении, в моих глазах куда более вероятен, — и они разнюхают, что за вами стояла Культура, мы моментально окажемся плохими парнями, и на головы наши говна выльется так много, что даже я вряд ли выплыву, а потому предпочту держаться от говнопада подальше; стоит отметить шутки ради, что возможность искупаться в нем представится мне уже не впервые. Возможно, впрочем, что мои всесторонне информированные начальники, наделенные невероятной интеллектуальной мощью, решатся отдать мне такой приказ. Но это же совсем другое дело, как вы понимаете.
— Тогда зачем вообще помогать мне? Он ухмыльнулся.
— Для собственного развлечения. Чтобы увидеть, на что вы способны. Чтобы позлить САМВАФ, Джоличчи и самодовольных сановников Контакта, которым всё недосуг основательно просраться. Да и потом, я и так летел в этом же направлении. — Он поднял обе брови или то, что ему их заменяло. — И не спрашивайте, почему. Не скажу.
— Откуда вы обо всем узнали?
— Вы были со мной на редкость откровенны в ту ночь, девочка моя. Остальное было… — он раскинул руки, — несложно. У меня хорошие связи. Я знаком с Разумами, которые на этом собаку съели. И не одну. В особенности на этом.
— Вы сотрудник Особых Обстоятельств.
Он протестующе махнул рукой.
— Технически ни один корабль и ни один Разум не служат в ОО. Не в том смысле, какой вы в это слово вкладываете, желая услышать что-то об организации иерархической, закоснелой в бюрократических традициях, единственным смыслом работы которой выступает сохранение себя. Все мы просто делаем то, что в наших силах. Каждый вносит лепту в обстоятельствах, с какими принужден сталкиваться, пытается использовать предоставленные ему специфические возможности, будучи крайне ограничен во времени принятия решений. Но… да.
То ли жалобный, то ли раздраженный вздох.
— Ладно. Я тут не могу задерживаться. Даже ваш дражайший извозчик вскоре заметит, что я подлетел слишком близко. Мне пора. А вы думайте, думайте над моим предложением. Оно в силе на следующие восемь часов, до полуночи по местному времени. А потом я и в самом деле растворюсь в бездонных просторах. Но знайте, что они собираются устроить вам приятную встречу с Я так считаю, это я или его представителем.
Он откинулся в кресле и покивал собственным мыслям.