Черта: прогулка по грани
Шрифт:
— Ты же всегда сам с Введенским разбирался, — девушка призадумалась, растягивая слова.
— Забыла, что на этой неделе я не могу? А там срочно.
— Не можешь?
— Тамар, ты меня пугаешь! Клиника! — с долей сарказма протянул Семеныч. — Ты же вроде рыжей стала, а не наоборот.
— Удачно пошутил, — согласилась Тамара, картинно надувшись, затем добавила: — Прости, вылетело из головы.
— Ну, да. Ты слишком занята сменой имиджа.
— Вииить, — протянула она в ответ.
— Ладно, ладно, — Корягин вновь схватился за карандаш. — Сегодня все по "Трейду"
— Как?
— Отвезешь меня, а затем во Введенский. По пути объясню, что и как.
— Заметано, — отсалютовала Тамара, поднимаясь.
— И еще, Мар… — девушка обернулась, остановленная обращением начальника уже возле двери. — Ты смену-то отложи ненадолго. В таком наряде отец Михаил тебя на порог не пустит, — посоветовал ей Корягин. — Там мужской монастырь как-никак.
— Хм… посмотрим, — ответила Тамара, открывая дверь, и, лихо тряхнув огненной шевелюрой, исчезла в приемной.
— Ну и дела, — выдохнул Семеныч, качая головой.
"Развернувшаяся" на сто восемьдесят градусов Мара — не то, что он ожидал увидеть сегодня. Совсем не то.
Трудовые будни свалились на голову Надарова, как только он проводил Тамару домой. Денис сообщил ему о вызове Сотникова, и понеслось. Большую часть дня Руслан изображал крутящую колесо белку, разбираясь с кучей неотложных дел, которые имели обыкновение в начале рабочей недели образовываться прямо из воздуха. Бах! И вот он — подарочек.
Лишь к началу четвертого он добрался до своего рабочего места, чтобы с облегчением рухнуть на стул и с ненавистью воззриться на кипу бумаг, аккуратной стопочкой сложенных на столе и недвусмысленно намекающих, что конец бедлама находится где-то в районе Аляски. Развалившись на стуле, Руслан уставился в окно бессмысленным взглядом. Несколько минут передыха ничего не изменят, а потраченное на него время не поможет разобраться с завалом.
Шапашников, чуть менее взмыленный, чем товарищ по несчастью, подсуетившись, налил Руслану чашку горячего чая и, шваркнув ее на край столешницы, поинтересовался:
— Бурная была ночка?
— С чего ты взял? — спросил Надаров, с благодарным кивком за напиток.
— Нууу… как минимум по двум основаниям, — протянул Денис с лукавой улыбочкой на губах.
Руслан говоряще приподнял бровь, делая глоток обжигающей жидкости. Основания сослуживца его не интересовали, но так как открутиться от их выслушивания все равно не получился, мужчина приготовился картинно удивляться.
— Во-первых, — лекторским тоном, совершенно не вяжущимся с плутоватой ухмылкой, продолжил Шапашников, — то, что красуется на твоей шее, я могу классифицировать единственным образом — засос, и так как сам ты его поставить не мог по вполне объяснимой причине — дотянуться невозможно, значит, это сделал кто-то другой. Смею предположить, что женщина. Поправь, если ошибаюсь.
Указующим перстом Денис загнул мизинец левой руки, подтверждая, что "во-первых" проехали.
— Во-вторых, след от укуса на твоем правом запястье, очевидно, оставлен женскими зубками. В данном случае исхожу из очертаний. К слову, не хило приложилась.
Безымянный
— В-третьих, ты выглядишь, как самый настоящий придурок. И, наконец, главное. Кто же она?!
"Кто же она" прозвучало, как вопрос на миллион, только фанфар не хватало, чтобы Надаров почувствовал себя участником телешоу, сидящим напротив Галкина за круглым столом со встроенным монитором.
— Уверен, что выбрал правильную профессию? — с ехидцей в голосе спросил у товарища оперативник. — А то, может, в криминалисты переквалифицируешься?
— Да, ладно тебе, Русил! Когда ты успел в скромники записаться?
— Сию секунду, — бросил Надаров, отставив от себя бокал с чаем. — И тебе советую.
— Надо же…
Очередное высказывание Шапашникова прервал вошедший в кабинет стажер. Денис, состроив нечто вроде обиженной мины, отправился на свое место, и Руслан с облегчением выдохнул. Упомянутый сослуживцем засос он вообще не видел, а вот про зубки помнил очень даже хорошо.
Она укусила его утром — в душе, когда Руслан, забыв о намерении просто помыть спинку, дал волю рукам и не только им. От воспоминаний о влажной коже, ее руках на запотевшем кафеле и тихих стонах, срывающихся с губ, мужчину бросило в жар. "Озабоченный придурок", — мысленно согласился он с Денисом, проклиная того, кто придумал заковывать парней в тесные джинсы.
В течение рабочего дня Тамаре удавалось благополучно избегать общества подруги. Этому способствовали, как общая загруженность обеих девушке, так и сами обстоятельства. Едва Иллария урывала свободную минутку, чтобы заглянуть в кабинет помощницы руководителя, как обязательно кто-то заходил и нарушал их тет-а-тет. У Ланки сложилось впечатление, что сотрудники "Пандеума" сговорились устроить массовое паломничество к Пестовой, дабы она сама — Лана — в муках скончалась от любопытства.
Где-то в глубине души Иллария догадывалась, отчего вдруг Тамара сегодня столь популярна. И не рабочие вопросы являлись тому причиной. Просто слушок о преобразившейся Маре уже облетел все кабинеты, вероятно, добрался даже до мастерских, вот и потянулся народ, чтобы собственными глазами увидеть то, что стало новостью дня в кулуарах "Пандеума".
А уж новость, так новость! Мало кто оставался равнодушным, особенно из представителей мужского пола. Ланка беззвучно укатывалась, наблюдая, как те застывали с осоловевшими взглядами и начинали пускать слюни — в прямом и переносном смыслах.
А что? Вполне оправданная реакция! В аппетитности новой Тамары сомневаться не приходилось. Эдакая сдобная булочка, посыпанная сахарной пудрой, от одного взгляда на которую у мужской половины человечества просыпается немыслимый жор.
К шести часам вечера, когда взбудораженный народ потихоньку стал рассасываться, а Корягин, напоследок завалив ее ценными указаниями, отправился домой, Иллария по-быстрому навела порядок на столе, выключила комп и отправилась стеречь неуловимою подругу на парковке возле ее же транспортного средства. "Заодно домой подбросит", — здраво рассудила Лана, изнывая от любопытства.