Черта: прогулка по грани
Шрифт:
В шортах и майке он проводил ее до машины.
— Увидимся вечером? — спросил он, оторвавшись от нежных губ, к которым приник в прощальном поцелуе. Прозвучавшее в ответ "Нет" — выбило его из колеи.
— Занята? — непонятно как выдавил мужчина, пытаясь совладать с собственническим инстинктом, так некстати накрывшем его.
— Меня не будет в городе, — проинформировала его Тамара, нырнув в такси.
Ее "увидимся" утонуло в шуме двигателя тронувшегося с места автомобиля, и Надаров вдруг почувствовал себя обделенным, словно рычащее транспортное средство увозило
— Я буду ждать, — шепнул мужчина, сознавая, что предстоящее ожидание станет для него нестерпимой мукой.
27
Вадома ощущала себя выжатой, как лимон, соотнося собственные силы — как моральные, так и физические — с цедрой невезучего фрукта, заведшего тесное знакомство с соковыжималкой. Все, что от нее осталось за минувшие сутки — тоненькая желтая шкурка, лишенная наполнения из сочной мякоти.
Встревоженная девушка легонько коснулась лба спящей матери. Весь прошедший день Надье было плохо. Дважды пришлось вызывать скорую, экипаж которой, сбив давление, со спокойной совестью отправлялся восвояси. "Мы не в силах помочь гипертонику. Идите в больницу", — советовали врачи с псевдосочувственными гримасами на лицах, чем выводили Вадому из себя.
— Все хорошо, дае. Все будет хорошо, — прошептала дочь, погладив морщинистую руку, покоящуюся на груди поверх одеяла. Старая цыганка не отреагировала, наконец-то погрузившись в глубокий сон.
Тихонько прикрыв за собой дверь в зал, девушка прошла на кухню и зажгла конфорку. С привычным шипением газовое пламя занялось, и наполненный водой чайник занял положенное ему место. Чашка с блюдцем, снятые с сушилки и сиротливо ожидающие кипяток на столе, были забыты, когда молодая гадалка подошла к окну и устремила взор в рассветные сумерки.
На душе было пусто и тоскливо. В груди притаилось щемящее чувство, покалыванием напоминая о чем-то неизбежным. Вадома гнала его от себя, мечтая избавиться, но даже крепкая метла переживаний за мать не могла стравиться с цепкой хваткой въедливого волнения.
Глянув на часы, девушка поторопила время. За весь вчерашний день у нее не нашлось свободной минутки, чтобы позвонить, хотя загадочная клиентка не покидала мыслей. И сейчас, пока Надья отдыхает, Вадома хотела, втайне от матери, разузнать что-либо про девушку с запутанной судьбой, для того чтобы помочь ей разобраться, да и самой выкрутиться из того, во что оказалась втянута против воли. Неплохо бы было понять во что именно — желание с трудом выполнимое, но очень важное.
Пока секундная стрелка, лениво отсчитывая мгновенья, приближала допустимые для раннего звонка восемь часов, Вадома выпила две чашки крепкого горячего чая, съела сдобную булочку, щедро намазав ее клубничным вареньем, и теперь в задумчивости разглядывала узор из чаинок, осевших на фарфоровом дне. Бессмысленная и бессодержательная россыпь черных точек, такая же, как и ее собственная жизнь в данный момент. Стало совсем грустно.
В новых обтягивающих джинсах с настолько заниженной талией,
— Отлично выглядишь, — сверкнув бодрой улыбкой, проинформировала она Виктора, который в ответ окинул помощницу хмурым взглядом. Руководитель "Пандеума" явно был не в духе.
— И тебе привет, — бросил мужчина, запихивая сумку на заднее сидение двенашки, где уже покоился Тамарин баул с вещами. — Ты как на северный полюс, — безрадостно пошутил он, оценив объемную сумку девушки.
— Так ты же не объяснил ничего, вот я и не знала, как надолго уезжаю. Пришлось захватить всего и побольше, — немало не смущаясь, ответила она.
— Как практично, — пробубнил Семеныч, усаживаясь на пассажирское сиденье.
Они вместе помахали на прощанье Зое, наблюдающей за ними с балкона, и тронулись в путь. Причем Мара, по своему обыкновенью газанув сверх меры,
устроила небольшое представление для гуляющей во дворе детворы.
— Наш папа тоже так умеет, — с авторитетным видом заявил катающийся на качелях мальчик своей матери, а она в ответ улыбнулась подтверждающей высказывание улыбкой. Развенчивать веру сына в отца женщина не собиралась.
— Ну и? Что за неприятность, которую не предстоит улаживать? — поинтересовалась Тамара у начальника, когда зеленая купешка влилась в оживленный поток автомобилей.
Корягин, убавив звук радиоприемника, пустился в объяснения, пока девушка лавируя среди машин, пробиралась к городским окраинам. На западной кольцевой кардиоцентре врачи в белых халатах уже ожидали прибытие нового пациента. Она не забывала кивать, переспрашивать в случае надобности, хмурить брови или подбадривающе улыбаться, когда голос Семеныча окрашивался траурными аккордами.
— Вить, хорош киснуть, — заявила Тамара мужчине, когда он в очередной раз бессмысленно уставился в окно, оборвав собственную речь на полуслове. — Это всего лишь обследование, и любой сознательный человек в возрасте старше сорока напрашивается на них самостоятельно, вымаливая направление в поликлинике. Быть уверенным в собственном здоровье — это здорово. Тебе же предлагают провериться, а ты как на похороны собрался.
Корягин наградил девушку злым взглядом, но она так просто сдаваться не собиралась.
— Сам прекрасно знаешь, что со всеми проблемами лучше разбираться заблаговременно, не дожидаясь, пока припрет. По-твоему, лучше дотянуть до инфаркта, чем попить витаминчики или еще что-нибудь?
— Слушай, Мар. На сестру милосердия ты не тянешь, так что давай не будем? — А вот будем! — не согласилась она. — Настрой должен быть бодрый, а не такой, как у тебя.
— Ну, так подними, — огрызнулся Семеныч, скрестив руки на груди и всем видом демонстрируя психологическую закрытость. — Расскажи, что с тобой сталось?