Черта
Шрифт:
– Свет, не надо, - вдруг… едва слышно прошептала Елена.
(торопливо отползла в сторону на четвереньках, убегая от Федора… ко мне)
– ТЫ не выстрелишь, потому что тебя сразу в Низы, на ФАРШ, пустят.
– Или тебя – за то, что попытался сделать.
Проверим?
– Свет, всё нормально. Он не успел…
– Сука ты, Федя. ВОН ОТСЮДА!
МАРШ!
Чтобы я больше не видела возле нас – иначе ...
– Настучишь?
– НА КРЫС не стучат, их выкрывают. Мразь.
Иначе, ей-богу, всю обойму в тебя выпущу.
(нервно сглотнул)
Медленные, растяжестые шаги на выход. Веду, слежу дулом за ублюдком, держа на мушке суку: рыпнется – выстрелю.
– Я еще тебя достану.
– Я не боюсь.
Я понимаю, понимаю, что в любую секунду он может выхватить свой пистолет (из-за пояса, если он носит его, как Юрка, или же дернется в сторону – и схватит с полки какой-нибудь… учебный) – и мне не жить.
Пуля в лоб – и развалюсь на кафеле.
(а мертвые не плачут, да и не жалуются – сойдет все с рук).
Я знаю, что мое поведение сейчас - сверх самонадеянное. И глупое.
Но не отступлюсь. Палец прикипел к курку – и едва что… буду жать. Выстрелю.
– Пошел отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели.
(уже более сдержано прорычала я)
Нервно скривился, изображая улыбку (неохота казаться слабым).
Но подчинился… - вывалился в дверной проем и скрылся прочь.
мне повезло.
Спешно выглянула за поворот – нет его. Убежал.
Пожалел меня…, наверно.
***
Вечерняя пробежка. Тренера нет.
Присела на корточки, спиной облокотилась на станину турника.
– И что будем делать? – едва слышно прошептала Лера.
– Подождем еще немного. Не будет – три круга и…
– Идёт.
Спешно обернулись все… Прикипели взглядами к ублюдку.
Улыбается, скалится.
Делает вид героя (а в глазах смущение, неловкость и испуг) – чертов демон.
– Чего расселись? Давайте, пять кругов разминки…
… А ты, Киряева, останься. Есть разговор.
(подчинились – неспешно прошлись на беговую дорожку и сорвались вперед)
А я сижу. Сижу, не двигаюсь.
Жду.
Не торопливо, вальяжной походкой, подошел ближе.
– Света, – (глубокий вдох, выжидающая пауза – но я молчу, а потому продолжил) – Остался лишь один день. Завтра пережить – и разойдемся… полюбовно. Так как? Не будем ссорится?
– Ты уже поссорился…
(молчит, холодно улыбаясь)
Говоришь, один день? Что же… Потерпим тебя. Так уж и быть.
(тяжело сглотнул)
– Ты Филатову расскажешь?
– Зачем? Лучше на крючке тебя потаскать, - (поднялась, выровнялась рядом; пренебрежительный взгляд (мой)… меряя с головы до ног ублюдка). – Но если хоть что-то подобное еще раз произойдет,
Нервно фыркнул, ядовито ухмыльнулся.
– По рукам.
Неспешно прошелся куда-то в сторону. Вдруг резкий разворот.
– Киряева, почему ты думаешь, что я тебя боюсь? Что сам не захочу с тобой разобраться, красиво замяв это дело?
– А я не думаю. Я знаю, что попытаешься. Но поверь, весь взвод не перестреляешь и в Низы не спихнешь.
(удивленно дрогнули брови)
– Значит, рассказала?
– Пусть знают, какая ты рыба. А свой шанс… меня остановить – ты уже упустил, Федя.
Раздраженно скривился.
– Сука ты, Киряева.
– Еще какая, - ядовито улыбнулась я. – А будешь плохо себя вести – еще и Смертью стану.
…
Спросите, почему я не хочу доложить начальству? Почему?
Тут два варианта. И оба – не в мою пользу.
Первый - они и так все знают… какой он. И плюют, покрывают. Подумаешь, с девочками развлекается. Все равно мы для них – мясо.
А второй - кто мне поверит? Кому поверят: новичку или тренеру? Чье слово важнее, весомее, … тяжелее?
Сама спровоцировала…
Приревновала – и за пушку схватилась... Или еще какой больной бред придумает…
Ленка молчит, испуганно отнекивается. Боится признаться.
Так что, коснись разборок - тут же скроется в кусты.
Я не осуждаю – ее дело.
Ее это просьба… всё забыть.
Не знаю, не знаю… как по мне: сразу бы удавку… таким на шею - и вздернуть, еще до рассвета, чтобы и Солнца взгляд не порочить.
Глава Девятнадцатая
***
День начался отвратительно.
Отвратительно? Просто УЖАСНО!
В.П. отчитала нас за оценки, пообещав наградить дополнительными часами физики и химии.
На складе протекли трубы, а потому наши костюмы... были «слегка» влажными. Удивительно – датчикам по барабану, а вот нашей коже – кромешный ад. Жуть, как противно.
Но и на этом удача не остановилась – душить, так душить.
Тяжелые тучи упорно стягивались в одну кучу, как бездушные гадюки.
Еще чуть-чуть – и взорвется небо… плачущим рёвом.
ПТБ.
Казалось, кто-то безумный… воздух истыкал прутьями, расписал иголками… вечными, постоянными, ледяными и гадкими; холодными параллелями… разрезал весь мир. Словно в клетку заперли птичек. И не протиснуться, не пролезть – стена… из бестелых, прозрачных лозин. Водная стихия бесстрашна.
Барабанит, язвительно выстукивает каплями по голове… и жадными потоками прозрачной крови… стекает по каске, очкам… «не промокающей» зеленой «коже».