Черта
Шрифт:
(немного отстранилась и я, взгляд в глаза)
– Я люблю тебя, больше жизни люблю.
Так что глупо было сомневаться в ответе.
– И я люблю тебя,
моя девочка.
Очень люблю…
(робко, ласково коснулся, неспешно провел рукой по волосам)
– И хочу, чтобы когда-то ты стала моей законной женой, … Действительно, искренне хочу.
родила мне ребеночка….
С такими же красивыми глазами, как у тебя…
– Нет, лучше… как у тебя… И губки такие же утонченные.
–
.. вмиг схватил в объятия, жадно прижал к себе.
… уткнулась носом в шею… и покорно замерла в удовольствии.
– Но это же - … невозможно?
Да?
(наконец-то набралась смелости на этот… жуткий вопрос)
– А я не устану мечтать.
…
Вдруг ловкое, не двузначное движение рукой… вдоль спины… к штанам – и отчетливая попытка меня раздеть.
– Юрий Дмитриевич, - (и снова во мне вспыхнули издевки), - Вы же говорили, что сильно устали…
– Устал, но не быть с тобой рядом.
– Так, может, сначала всё же… вздремнешь?
– Цыц, жена! Не перечь мужу…
– Ох, как мы заговорили?
Кто-то хочет лишиться своих зубов?
– Я тебе сейчас лишусь, мигом лишусь, - и тут же повис сверху, проворное движение – и немного опустился ниже…, живо задрал майку вверх – прильнул, притиснулся страстным, жадным, поцелуем к животу.
(невольно вскрикнула)
Легкие касания, ласки влажным языком по кругу… и тут же… нырнул, ворвался в пупок,
откровенно взывая к близости…
… замысловатые линии… движения, и вдруг алчное, нежное, покусывание заставило вздрогнуть от наслаждения. Коктейль боли и удовольствия… шального, развратного, похотливого…
невольно застонала…
… жаркой дорожкой стал напористо подниматься вверх, по пути тут же стягивая, срывая с меня одежду…
– Вы – точно, какой-то сексуальный маньяк, Юрий Дмитриевич, - только и смогла выдавить из себя…
но тут же приход удовольствия, возбужденный стон, рык Филатова вовсе взорвал мой рассудок,
придуманные ранее издевки, в смиренный прах.
Вмиг прилип поцелуем к груди, вбирая в себя…
руками жадно сжал за бедра и дерзко прижал к себе.
– Юрчик…
– Девочка моя…
Глава Шестьдесят Третья
***
(Лера)
Бог мой, на часах только пять вечера, а вокруг такой шум-гам,
будто вечеринка … в самом разгаре…
Преподнесенное, беззаботное настроение от яркой победы наших героев, так и витало в воздухе, шутками и смехом порхало, заражая даже самых стойких, как больная чума…
***
(Юля)
Не унывал Артем:
– Чес-слово, вот точно с этого места выстрелила… прямо туда…
Представляешь?
–
– Очень смешно… - обижено надулась я. Резкий разворот - и шаги прочь.
– Ну, ты чего? Я же без прикола. Юля! – спешно подхватился Стах, и тут же пресек мою попытку уйти.
– Мне не смешно. Вообще-то,
я стреляла в подругу,
и не от хорошей жизни…
– Прости, не хотел, - уже более сдержано, серьезно прошептал Венцов. – Ну? Мир?
(нехотя развернулась)
– Слушай, Юля!
А сможешь попасть в яблоко, -
(спешно схватил оное со стола;
… и вдруг уложил его себе на голову)
– Поцелишь?
– Ты, ты что… окончательно чокнулся? Вообще крыша промокла? – нервно отдернулась от Аристарха.
Да уж, чего-чего,… а такого от него не ожидала.
– Ну, перестань! Не кипятись!
Давай сыграем!
Юля!
– Да иди ты, - нервно оттолкнула его от себя. Спешные шаги долой – вновь преградил путь. – Я просто хочу достоверно узнать, что всегда смогу тебе доверить свою жизнь…
– Если я смогу в тебя выстрелить – то значит, мне можно доверять жизнь?
– Значит, не испугаешься, если придется выстрелить в человека.
– Ты больной.
И как сказали, я стреляла уже. И попала. Будь доволен и этим...
– Ну, снотворным – это не пуля.
Или трусишь?
(раздраженно закатила глаза под лоб;
резкий разворот – и пошагала прочь)
– Аааа! Сцыкля. Так и думал.
СЦЫКЛЯ!!!
Не пойду с тобой в разведку.
Застыла. Застыла, не оборачиваясь.
Секунды раздумий – и взгляд обрушила через плечо.
– А если пристрелю? Не страшно?
Я-то косая немного от природы, да и зрение…
– Брось, после Наны у нас всех косое… вмиг выровнялось, да и стало, похлеще соколиного.
Тут только в твоей рыпливости дело.
(обернулась полностью; взгляд в глаза)
– Аристарх, тебя что… кто-то прикладом ударил?
И сейчас временное помутнение?
– Все, Лера… Сегодня тебя возьму с собой на точку, а то Юлька сильно трусливая, еще убежит, как только враг появиться.
ВОТ УБЛЮДОК!
– Ну, хорошо. Только если пуля скосит в лоб, знайте, он сам просил!
– Я согласен. И ребята - свидетели.
Выровнялся, выровнялся во весь рост.
Ни малейшего колебания – каменная статуя.
А внутри меня словно кто молотилку включил, мельница лопастями вмиг стала разрывать все внутренности, калеча, разрывая, убивая…
Ой, мамочка родная! На что я только ведусь?
Ну, признают трусихой, ну, не захочет меня больше никто брать себе в пару.