Чертов герой
Шрифт:
– Налоги у всех выросли. – Поэтому мать Мэла и занялась восстановлением комбайна. Она искала любой способ подзаработать.
– Но Кригер теперь должен платить дополнительные тарифы за товар для своего магазина инструментов. Он, конечно, поднимет цены, но он не очень этим доволен, и его клиенты тоже. В общем, он решил выйти на городскую площадь и немного проораться. Реально встал на ящик из-под мыла и обратился с пламенной речью к прохожим. На самом деле, собрал немаленькую толпу. А затем туда пришел Банди и его арестовал.
– За что? У человека есть право на свободу
– Нет, если он, по мнению Банди, «подстрекает к измене».
– А это запрещено законом?
– Даже если нет, Банди это не волнует.
– Значит, Кригер теперь в тюрьме.
– Да. И знаешь что, Мэл? «Четверо амигос» его оттуда вызволят.
В тот момент Мэл был таким взвинченным и воинственным, что предложение Джейми совсем не показалось ему безумным, а, напротив, отличным. В том числе потому, что оно приведет в ярость шерифа Банди, а Мэл всё еще страдал из-за той пощечины, которую законник дал ему на ферме Хендриксона.
Вскоре Джейми приобщил Джинни к плану побега из тюрьмы, а если Джинни куда-то шла, то, естественно, Тоби следовал за ней.
– Если Джинни согласна, – сказал он, – то меня уговаривать не нужно.
В соответствии с планом Джейми им требовалось немного пластиковой взрывчатки, бикфордов шнур, колесный мототранспорт, буксировочный канат и целая тонна дерзости. Зарешеченные окна городской тюрьмы выходили на задний двор. Джейми прикрепил у оконной рамы кусок мягкой, словно пластилин, взрывчатки толщиной с карандаш, вставил в него шнур, подсоединил один конец троса к прутьям решетки, а другой – к заднему бамперу. Всё произошло в одно мгновение. Джейми поджег запал. Заряд взорвался, ослабив кирпичную кладку вокруг окна. Джинни рванула квадроцикл с места. Машина натянула трос и вырвала решетку. Пыль еще не улеглась, а Тоби уже прыгнул в отверстие, чтобы сказать Уилларду Кригеру, что тот свободен и должен уносить ноги, пока не поздно.
Однако возникла одна проблема: они вломились не в ту камеру. Всё это читалось на лице Тоби.
– Кригера здесь нет. Тут никого нет. Камера пустая.
В этот миг, когда до «Четырех амигос» дошло, что их усилия оказались напрасными, на них заорал знакомый голос.
– А ну стоять!
Из-за угла, запыхаясь, выбежал шериф Банди; за ним по пятам следовал его помощник Орвилл Крамп. Если Банди был толстый и агрессивный, то Крамп – тощий и хитрый. Они, хоть и совершенно разные, почему-то хорошо ладили и работали вместе.
Оба целились в преступников из своих пистолетов.
– О, друзья мои, на этот раз вы зашли слишком далеко, – сказал Банди. – Реально облажались. Разрушение общественной собственности? Попытка содействовать побегу преступника? Использование взрывчатки без разрешения? За это вы сядете!
Однако они не сели. Марла Финн, адвокат и мама Тоби, сумела добиться их оправдания из-за несоблюдения формальностей. Но она и ее муж пришли в ярость и навсегда запретили Тоби видеться с остальными «амигос». Правда, Тоби уговорил их сделать исключение для Джинни. Он говорил о ней с таким пылом, с такой страстью, что они не могли заставить себя отнять ее у него.
Это фактически стало концом «Четырех амигос». Хотя для Мэла всё закончилось в ту минуту, когда он зашел в «Серебряное стремя» и замок надежд обрушился ему на голову. Золотой медальон с красивой буквой J он засунул поглубже в ящик стола и забыл про него – по крайней мере, на время.
* * *
Увидев Тоби через столько лет, Мэл вспомнил о своих юношеских годах, проведенных на Тени. Сейчас, когда он лежал в тюремной камере под землей – замерзший, связанный, несчастный, – воспоминания крутились в его голове, словно кинофильмы. Они крутились, словно муть, поднятая со дна реки прошлого, загрязняя его мысли.
Тоби. Джинни. Джейми. Он сам. И вся эта история, которая закончилась катастрофой, шаром огня и страшными угрызениями совести.
Мэл лишь краем уха услышал, как лязгнул отодвигаемый засов, как скрипнули дверные петли. Послышалось шарканье – кто-то шел к нему. Мэл никак не мог это предотвратить, поэтому решил, что лучше просто выстоять, пережить это, переждать.
– Рейнольдс? – шепнул кто-то.
Мэл повернул голову и в полутьме камеры увидел смутный силуэт склонившегося над ним человека.
– Вот, – сказал посетитель. – Выпей это.
Он протянул эмалированную кружку. Мэл с трудом сел.
– Что там – яд? Моча? – спросил он.
– Просто вода. Решил, что ты захочешь пить.
– Это ты правильно решил, – ответил Мэл, по-прежнему оставаясь настороже.
– Давай, – поторопил его гость и оглянулся через плечо. – У меня мало времени. Сюда наверняка кто-нибудь зайдет. Пей.
Мэл прижался губами к кружке. Гость наклонил ее, и Мэл сделал небольшой глоток. Вода была затхлой и противной на вкус, но он всё равно был ей рад.
Этот переломанный нос ни с чем нельзя было спутать.
– Стю? – спросил Мэл.
Стю Дикинс кивнул.
– Я так и думал. С чего вдруг ты такой милый? Пару часов назад ты врезал мне под дых, а потом плюнул под ноги.
– Ну да… Я, типа, должен был так сделать.
– Я думаю так: обычно бьешь человека по доброй воле. И плюешь в него тоже.
– Но мне нужно было показать, что я с ними заодно, – сказал Дикинс. – Не хочу, чтобы меня приняли за предателя.
– Да, боль в моих мышцах живота определенно это доказывает.
– А вот протеиновый брикет. – Дикенс развернул брикет и выставил его перед Мэлом, чтобы тот мог поесть. Белок со вкусом «ребрышек с соусом барбекю». Не самый любимый вкус Мэла, но он едва удержался, чтобы не заглотить брикет целиком. Он умирал от голода. Когда он ел в последний раз? Мэл с трудом мог это вспомнить.
Тем временем Дикинс сказал:
– Не знаю, что еще там про тебя говорят, Мэл, но я помню, что ты сделал для меня на Нью-Казимире. Если бы не ты, меня бы уже не было в живых. За такое полагается поблажка.