Чертова Дюжина
Шрифт:
– Это ж мои родные края! – Вдруг сказал старичок, как будто понял неозвученный вопрос ребят.
– Эгегей! Эгей! Гостей ведууу! – Неожиданно выкрикнул старик и в каждой хате стали загораться тусклые огоньки.
А где-то в далеке отозвалось эхо:
– На удачууу иль бедууу!!!
Парни вздрогнули.
– Та заткнися ты! – Прикрикнул старичок.
– Что это он? Время то позднее? – Полушопотом спросил Митяй у Валерки.
– Да вообще, четр, странный. – Ответил тот и пожал плечами.
– Кино
– Не, не немцы тут давно нема, выгнали ж! – Отозвался старичок.
Войдя на територию деревни, у парней пробежал холодок по коже. Ни одного фонарного столба, нет проводов, газовых труб и водопроводных тоже нет. Зато на деревенском пятачке, колодец «журавль», качался и поскрипывал. Вообщем, как то неприятно и непонятно.
– Та нема у нас элекрики тут никакой. – Опять опередил вопрос ребят, старик. – Жителей немного у нас, а шоб проводить всякое, деньги надо. А у нас токо старики живут, нам оно и так привычно.
Старик говорил логичные вещи, но как – то не убедительно они звучали для ребят. И особенно это его «эгегей» и «ведууу», как «здрасьте», среди ночи. Что к чему?
– То Я бабку свою будю, шоб подготовилася гостей прынять. – Снова неожиданно ответил старик.
Митяю даже пришло в голову, что нибудь эдакое, спецом подумать, да не вслух, а если не показалось, что старик угадывает мысли, значит, ответит.
Старик громко чихнул, Митяй аж подпрыгнул от неожиданности.
– Будь здоров отец!
– Ага, ага. – Проскрипел тот, смачно потирая нос.
Асфальт кончился, и парни шли по грунтовой дороге деревни. Почему-то, к чувству сомнения, что им не надо было идти за этим стариком, добавилось еще и легкое чувство тревоги. Ребята испытывали это одновременно, но обсуждать свои ощущения не торопились.
Под ногами, чувствовалась какая – то тянучая жижа, грязь влажная, хотя дождя не было.
– Та – то воды грунтовые наружу иногда выходять, вот и хлюпаеть! – Опять ответил старик, на не заданный вслух вопрос.
По обе стороны дороги, стояли старые деревянные хаты. Такие, только в исторических деревнях увидеть можно. Но и это не так удивляло, как редкие старческие лица, появляющиеся в грязных окнах.
Подошли ко двору. Еще один колодец «журавль» одиноко поскрипывал и качался сам по себе.
Наконец-то, добрались к хате старика, на порог выползла очень старая женщина с распущенными, длинными седыми волосами. Зрелище не очень приятное, жутковатое, дополняла свеча в руках старухи.
– Аааа сыночки! – Протянула старуха. – Входите родненькие.
Ребята немного помялись с ноги на ногу, но все же зашли в хату, а деваться то некуда?
Сразу взгляд упал на центр жилища. Там стоял накрытый стол, как будто старики готовились к встрече гостей.
– За стол сидайте, сыночки. – Пригласила старуха.
– Спасибо
– Вот чем боженька послал, тем и пригостим. С дороги же? Стомленые? Вечеряйте. – Пристально рассматривая лица ребят, скрипучим голосом говорила хозяйка.
– Та есть такое. – Потирая руки, отозвался Проха, и первый плюхнулся на деревянный стул. За ним тоже самое, проделал и Марк. Только Митяй и Валерка, многозначительно переглянулись и хозяин с хозяйкой это заметили, но ничего не сказали.
Проха с Марком уплетали горячую еду за обе щеки. Угощенье было свежеприготовленным, над блюдами шел пар. Вареники с капустой, отварная картошка, притрушенная сверху молодым укропом, подкопченное сало, дируны со сметаной, соленья и малосольные огурчики. Неказисто, но мило.
На столе стояла трехлитровая бутыль с мутной жидкостью. Самогон, догадались ребята, да только вот, хозяева не спешили наливать гостям, не предлагали и как будто вообще не замечали ее на столе. Бутыль, была как антуражное украшение.
Сами же хозяева ничего не ели и не пили. Митяю и Валерке, кусок в горло не лез, а при виде бутыли с самогоном, так вообще, рвотные позывы срабатывали, который приходилось подавлять.
Они не могли объснить сами себе, почему так, но на тонком уровне, что-то понимали. Интуицию не обманешь. Да и самые трезвые они были, а вот Марк и Проха, похоже, еще полностью с «гулянки» не протрезвели.
Заметив на себе неодобряющий взгляд старухи, Митяй, взял один огурчик, демонстративно откусил и попробовал прожевать. Валерка поступил также, глядя на друга, но в отлии от Митяя, долго не решался глотнуть прожеваное.
– Вот переночуете, а завтра с першими пивнями, пойдэтэ. – Сказал старик и положил руки на колени.
При свечном освещении, лица стариков, выглядели, почему-то весьма зловеще. Вот вроде обычные старые люди, да что-то с ними не так. У старика одежда непонятная. Штаны голифе с лампасами, высокие кожанные сапоги, гимнастерка. Старуха в длинной свободной рубахе, расшитой цветами на груди и запятстьях. Рукава рубахи широкие такие, неудобные. А волосы… Ладно, что седые и неубранные, понятно, что дело позднее, спать, наверное, собирались, но длиннющие до пола почти. Ну как из фильма ужасов, честное слово.
Проха с Марком опустошили почти все тарелки. Причмокивали и, нахваливая стряпню хозяйки, облизывая пальцы. Митяю с Валеркой, даже неудобно стало за своих друзей, они испытывали, то, что называют «испанский стыд».
– Поцики, как с голодного края, саранча монгольская налетела. – Закрыв ладонью глаза, чтоб не наблюдать этот стыд, прошептал Валерка. А Митяй, от отчаяния, хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ну, шо хлопцы? Тепер и лягать спать можно. – Улыбаясь во весь свой беззубый рот, сказал старик.