Чертова дюжина
Шрифт:
Не из сожаления Вальтер разрешил Семеновне подойти к Дине и ласковыми словами облегчить ее смертельную тоску. С первых же слов старухи он понял, что та ничего не скажет ему. В другое время он пинком отбросил бы девочку в угол и пулей заткнул бы рот старухе. Но он не сделал ни того, ни другого потому, что, когда Семеновна приблизилась к Дине, внимание Вальтера привлек пестрый шарф на шее у нее. В неспокойной чужой стране он привык обращать внимание на каждую мелочь. Этот шарф он однажды уже видел в своей квартире, на ширме, когда
Вальтера обуяли подозрения.
Кира переступила порог комнаты, огляделась и, увидев Дину, в ужасе замахала руками. Она повернулась и хотела бежать, но Вальтер грубо схватил ее за плечо.
– Она? – спросил он, в упор глядя в лицо Киры.
– Боже мой! – простонала она. – Зачем ты впутываешь свою жену в это ужасное дело?
– Жену? – вдруг засмеялся Вальтер. – Русский жена до тех пор жена, пока я в этот город…
Кира побледнела и со страхом взглянула на Вальтера.
– Ну, подруга партизанки, называйт ее имя, иначе я буду думать, что ты предатель, и буду убивать тебя.
Он взял револьвер в руки.
Кира отшатнулась от него и закричала, закрывая руками лицо:
– Руди!
– Я считай до трех… Раз!
– Я ничего не знала, она обманула меня. Скажи ему, что я не лгу, – умоляюще протянула она руки к Дине.
– Она ничего не скажет, – усмехнулся Вальтер. – Она молчит два дня. Два! – Он медленно поднял револьвер на уровень лица Киры.
Глаза ее стали совсем безумными, она схватилась руками за голову и, задыхаясь, закричала:
– Я скажу!
Вальтер опустил револьвер, достал носовой платок и заботливо стал обтирать ручку револьвера. Казалось, он так увлекся работой, что забыл об окружающих.
Кира закрыла лицо руками и громко зарыдала.
– Ну? – вдруг грозно сказал Вальтер.
– Ее зовут Дина Затеева! – истерически закричала Кира.
– Ха-ха-ха, – весело засмеялся Вальтер. – На сегодня хватит комедия. Пошли домой.
Он взял Киру под руку. Она безвольно оперлась на его руку и пошла тяжелой, не своей походкой.
Дина в изнеможении опустилась на стул, ожидая, что сейчас часовой прикажет ей встать. Но солдат ничего не сказал, и она прилегла пылающей щекой к холодной клеенке стола.
Прошло несколько минут, и часовой подумал, что она уснула. Несмотря на строгий приказ – ни на минуту не отлучаться от преступницы, – солдат тихо вышел в кухню. Хозяйка сидела на кровати и вязала чулок. Он попросил воды.
– Нету водицы, милой, – певуче сказала хозяйка и поспешно добавила: – Ты через сенцы пройди к Макарихе, у нее давеча целый ушат привезли.
– А ты… – солдат беспокойно оглянулся на дверь.
– Не тревожься, догляжу, – так же поспешно отозвалась она.
Солдат ушел, а женщина схватила в руки корзину, приготовленную несколько дней назад, накинула на голову белую шерстяную шаль и быстро побежала из дому. Она пересекла двор и в воротах приглядывавшемуся
– Ты, милой, не закрывай ворота, закрутилась я, салфетки офицеру запамятовала взять, придется вернуться.
Она бросилась назад, вбежала в комнату, где сидела Дина, и, на ходу сняв с себя длинный халат, накинула его на плечи удивленной девочки, покрыла ей голову белой шалью.
– Беги, – прошептала она, протягивая ей корзину, – через ворота беги. Часовой знает, что сейчас должна пройти я.
Пошатываясь и еще плохо понимая, что произошло, Дина поднялась и бросилась к двери.
– Скорее! – торопила женщина. Она знала, что разговорчивая Макариха задержит солдата. Но все же ей было страшно оттого, что может провалиться задуманное ею дело.
На секунду Дина все же задержалась в дверях и взволнованно, со слезами благодарности посмотрела на свою избавительницу. От волнения она не могла ничего сказать, но взгляд ее был красноречивее слов.
– К своим не попадешь, так «Жар-птицу» в Груздевском лесу ищи! – на прощание сказала женщина.
Когда в дом вошел солдат, женщина по-прежнему сидела на своей высокой кровати и дрожащими руками вязала чулок.
Космач
Подымалась пурга. Вперемешку с дождем падали крупные хлопья снега. Ветер с воем пробирался в зарослях леса и, вырвавшись на поляну, стлался по низу, вздымая снежную порошу.
В эту пору, прячась в ветвях и переползая полянки, пробиралась к своим Дина Затеева. В такую непогодь легко было сбиться с пути и снова попасть в немецкое логово.
Она всего несколько минут отдохнула на ступеньках подземного хода и теперь с трудом преодолевала километры, изрытые ямами и покрытые глубоким, еще не растаявшим в лесу снегом. Часто она останавливалась, спускала с головы белую шаль и чутко прислушивалась. Ее давно уже смущали посторонние звуки, доносящиеся из глубины леса.
Эти звуки становились отчетливее, и вскоре в кустах раздался горький вздох, затем он повторился, перешел в вой и замер.
«Волки!» – подумала Дина, и страшно стало ей темной ночью погибнуть нелепой, бесславной смертью. Теперь, когда так неожиданно избежала она смерти, жизнь казалась особенно прекрасной.
Вой повторился ближе. Сначала он слышался из глубины леса, с левой стороны дороги, потом раздался в кустарниках болота справа.
На мгновение забыв о другом, не менее страшном враге, Дина во весь рост остановилась на дороге. Она была уже близко от своих, близко настолько, что можно было кричать – звать на помощь, но эта мысль даже не пришла ей в голову, криком она могла выдать товарищей.
Из-за леса встала луна. Ветер утих. На просветленном небе вспыхнули звезды, засеребрился, заиграл в кустах снег. Медленно растаяли тени, и из мрака выросли стройные сосны, покрытые белыми шапками искрящегося снега.