Чертово городище
Шрифт:
– Сидите тихо, обормоты! – прикрикнула она, слыша, как над головой все более густеет, крепнет, становится оглушительным железное лопотанье вертолетного винта.
Подхватила автомат, лязгнув затвором, головой вперед нырнула в проем. Оказавшись на асфальте – под ногами не провалился, и на том спасибо, – перекатилась, окончательно раздирая в клочья дурацкое платьице, встала на ноги, выпрямилась. И залепила длиннейшей очередью по стеклянной кабине белого вертолета, повисшего всего-то метрах в пятнадцати над машиной (видимо, они там окончательно пали духом, растерялись и потому резко пошли на снижение).
Горячие гильзы чередой
В машине отчаянно завизжала Айгюль. Не обращая на нее ни малейшего внимания, Марина выдернула в окно сумку, стряхнула с себя грязные остатки платьица и в молниеносном темпе оделась-обулась, после чего почувствовала себя гораздо увереннее. Прикрикнула:
– Вылезайте, живо!
Всхлипывающая Айгюль довольно проворно выползла головой вперед, пачкая пышный наряд сказочной восточной принцессы. Из другого окна выбрался капитан Каразин, неуклюже сжимая в руке один из Марининых пистолетов, каковой Марина тут же у него отобрала и заткнула за пояс в компанию к двум уже имевшимся... Вытащила за лямку подсумок с магазинами. Оба ее сотоварища по несчастью – провалиться б им на этом месте! – нелепо топтались у провала, озираясь с неприкрытым испугом. Чтобы поторопить обормотов, Марина прикрикнула:
– Живо, за мной! Сейчас бензобак рванет!
Никаких признаков этакой угрозы не имелось, но ее подопечные, не присматриваясь и не рассуждая, проворно рванули следом за ней в узкий переулочек. Пропустив их вперед, Марина оглянулась. Ни единой живой души, кроме них. Интересно, успели с вертолета сообщить по радио что-нибудь, прежде чем накрыться медным тазом? Ну, в любом случае, нужно побыстрее отсюда убираться: вдобавок ко всему еще и взрыв, который далеко было слышно...
– Живей! – прикрикнула она. – Хотите, чтобы нами кто-нибудь из з д е ш н и х заинтересовался?
Судя по их лицам и по тому, как они браво наддали, их подобная перспектива радовала не больше, чем Марину. Безлюдная бывшая улица казалась бесконечной. Они бежали вдоль обшарпанных, кое-где обрушившихся стен с проемами окон, мимо проржавевших насквозь металлических коробов, в которых с трудом угадывались автомобили, мимо совершенно непонятных куч мусора…
Замыкавшая шествие Марина критически приглядывалась к тоненьким туфелькам Айгюль – они пока что держались, но через пару километров подобного форсированного марша непременно разлезутся. И не факт еще, что изнеженная девица сможет передвигаться босиком более-менее нормально. Капитан обут гораздо качественнее, но вот д е р ж и т с я он даже хуже этой малолетней паршивки: она, по крайней мере, добросовестно чешет вдоль по улице, подгоняемая страхом, не хныча и не порываясь забастовать.
Бежавшая впереди Айгюль вдруг остановилась, повернула к Марине вовсе уж исказившееся личико:
– Там... Там...
В три прыжка оказавшись рядом, Марина их тоже увидела.
Поперек, во всю ширину улицы, располагалась стая разномастных собак, от мелконьких шавок до здоровенных псов. Все до единой – худющие, поджарые, какие-то корявые, таращатся исподлобья, совершенно по-звериному, клыки оскалены, хвосты опущены, шибает вокруг резким звериным запахом и тупой злостью. А еще г о л о д о м – жгучим, острым, от которого кишки сводит и вяжет в узлы...
Застрочил автомат – Марина сначала надавила на спуск, а потом только поняла, что делает. Очередь справа налево хлестнула по стае, и раздался визг, вой, несколько собак покатились кубарем, парочка забилась на мостовой, но остальные, хотя и прижимали уши, шарахались, вихляющей походочкой двигались осторожным зигзагом: к людям, определенно к людям...
Решение нужно было принимать молниеносно. Собак было много, слишком много, чтобы всерьез рассчитывать перебить их всех до одной за оставшееся малое время. Как ни извращайся, как ни превосходи саму себя, а со всеми ни за что не справишься, не менее десятка (это при самом оптимистичном раскладе) доберутся до глотки...
Марина крутнулась на пятках – и короткой очередью прошлась по ногам капитана, аккурат по коленкам.
Ох, он и завопил, грянувшись на пыльный асфальт... Уже не обращая на него внимания, Марина ухватила за руку Айгюль и поволокла за собой в боковую улочку. Та неслась не просто следом – в какой-то миг даже опередила.
Сзади еще слышался истошный человеческий вопль, но его уже перекрывали рычанье и грызня. То и дело оборачиваясь, Марина так и не увидела ни единой бросившейся бы за ними следом худющей твари: ну конечно, они предпочли более реальную дичь: обездвиженную, вкусно пахнущую кровью и ужасом...
«И хрен с ним, – мельком подумала Марина. – Все равно бесполезен. Как и эта паршивка, вообще-то, но мало ли какие каверзы еще встретятся на пути – авось и пригодится это субтильное создание...»
– Не могу больше... – прошептала Айгюль.
– Нажимай, сучка! – прикрикнула Марина. – Если хочешь, можешь и тут остаться, я тебе не мешаю...
Издали еще доносилась шумная возня и звуки, в которых уже вовсе не угадывалось человеческого голоса. Ханскую дочку передернуло так, словно она ненароком ухватилась за электрический провод, и она припустила вслед за Мариной без всяких жалоб и уныния...
Примерно через километр Марина подумала, что стоит все же дать девчонке отдохнуть да и самой не помешает не столько перевести дух, сколько спокойно осмотреться.
Она остановилась, остановила Айгюль, ухватив за волосы без всяких церемоний, кивнула в сторону кирпичного здания, сохранившегося лучше других. Сказала почти дружелюбно:
– Вход видишь? Поспешай... Ну, что такое? Опять что-то не так?
Айгюль, отчаянно переводившая дыхание, повернула к ней испуганное личико:
– Я с детства слышала, что там, внутри, живут... духи... Кровь сосут и загрызают...