Чертово колесо
Шрифт:
Этот выход для Сатаны показался Нугзару очень разумным. Одним ударом и от розысков, и от старых дел, и от новых проблем избавиться, и законные документы получить. А там делай, что хочешь! Для себя он решил завтра найти знакомого переводчика в роговых очках, чтобы пойти с ним в «Кристи», узнать, когда экспертиза. Грабить и бегать с финками, как хочет Сатана, тут нечего, глупость. В Союзе было известно, как это делается, а тут все другое… неизвестные мелочи, от каждой зависит многое… подводные камни… ловушки, сети…
Вот долг от советского человека получить — это реально.
Нугзар отметил, что думает обо всем уже в будущем времени: снимет звание, перестанет быть вором… Это началось, когда Сатана сказал, что письма никто не видел и не читал, кроме сыщиков. А сыщики, если дело закроют (чего явно хотят, отпустив Сатану), то и ксиву выбросят. Или спрячут, чтобы давить на него в случае поимки… Вообще-то ксива, исходящая от ментов, большого доверия не вызывает: или сами состряпали, или человек написал под пытками, чтобы вырваться. Псы надавили: «Отрекайся, не то застрелим, как других воров!» — вот и написал… в безвыходняке… Врать запрещено друг другу, но не ментам. Почему же не разрешено врать ментам письменно?..
Нугзар раздваивался, не знал, что делать. Решил не торопиться. Разговоры с Сатаной — это одно, Сатана — друг и брат, он все поймет. Письмо у ментов — другое. А он, Нугзар, сам — это третье, и главное. Как он себя поведет дальше — так тому и быть. Пока никто ничего не знает. О вообще думает, что он — инженер. Надо бы с ней поговорить о том, как, в случае чего, сдавать в «азил» Сатану, которому лучше тут, в общежитии посидеть и баб потискать, чем на нарах в Ортачальской тюрьме корячиться. Где жить сейчас Сатане — тоже вопрос. Здесь, в комнате, нет места на двоих. Надо и об этом подумать.
Потом Нугзар усмехнулся, представив себе, как Сатана огрел ментов наручниками. Они ему говорят: легонько, для марьяжа, по спине, а он, бугай, с размаху, без марьяжа, по башке! Рисковый! По чужому паспорту не побоялся лететь. Нугзар бы никогда не пошел на это. Зачем? Не лучше ли сесть в поезд и спокойно уехать до Москвы или Ленинграда. А потом? И потом также поездом, приготовить сто долларов, сунуть пограничнику — и все. А в аэропорту на спецконтроле кому давать?.. Их там, как мошек рой… Всем не дашь, все друг за дружкой следят…
Он спрятал альбом под Библию, стал прибирать. В комнате беспорядок, наделанный Сатаной, который всю жизнь чего-то хочет: есть, пить, писать, какать, ширяться, трахаться… Да и каждый человек с рождения до смерти постоянно чего-то хочет… В утихомиривании этого проходит вся жизнь. А после человека остаются и мочи пруд, и холмы кала…
Позвонила О. Нугзар сообщил ей, что к нему приехал друг и он будет занят с ним, и нет ли какой-нибудь подружки, у которой тот
Денег у него осталось всего пятьдесят гульденов. У О просить не хотелось, хотя Нугзар не исключал, что может одолжить. До торгов. А потом, получив куш, он отломит и ей, и Сатане. Но никому ничего нельзя прежде времени говорить: проболтаешься — всегда крах. Он верил в приметы, исполнял наказы Варлама Ратиани: «Когда идешь на дело, надо оставлять дома как можно больше недоделанных дел, чтобы Бог видел, что тебе надо их доделать. И лучше всего, если эти дела будут добрые — так вернее».
— Эти вещи… что ты рассказывала про азил… ты тогда шутила или говорила серьезно? — спросил Нугзар (теперь уже не зная, для кого спрашивает — для Сатаны или для самого себя).
— Серьезно. Я как раз позавчера ездила переводить в лагерь, там сейчас полно китайцев, тайцев… Все врут напропалую…
— Мне это интересно. Может, зайду… Целую… Сегодня — нет, надо с приехавшим поговорить. Как зовут? Са-та-на! Да-да, как Сатан из Библии… Кличка такая… Хороший парень, тебе понравится. Ты же любишь больших белых мужчин, — не удержался он, невольно вспоминая, как истово она натягивается кукольным ротиком на член.
Раздался гудок машины. Нугзар выглянул с балкона — опять доехали по узким улочкам прямо до подъезда, хотя ездить тут вообще запрещено!.. А ну, полиция увидит, привяжется?..
— Не могли машину где-нибудь бросить? — открыв дверь, спросил он.
— Где тут ауту [112] бросишь, всюду железки, — шел по лестнице Васятка, за ним бухал по ступенькам Юраш. — Салям, салям! — Пожатия рук. — А где кореш?
— Не выдержал, в город пошел за героином.
— Еб же ты еб, мы же привезли, вот, на полтинник для него взяли… Ребятам на пятьсот марок везем и ему отломили.
Нугзар взял пакетик с порошком песочного цвета, бросил его, с глаз долой, на полку, попал на Библию и тотчас переложил в другое место.
112
От Auto (нем.) — машина.
— Спасибо. Откуда у ваших ребят столько денег?
— Воруют, из дома тырят, с баб снимают, вещи с Ладенов [113] таскают. Вот один недоумок таксистов грабил, убивал и ауты сжигал.
— Это за тридцать-сорок марок такая живодерня, прикинь хуй к носу! — добавил Юраш.
— Ну… Его быстро поймали, понял-нет? А чего делать, когда грамм за сто марок перевалил? В Германии лекарства мало, а что есть — ершеное очень, ебаный кебан.
— Но каждый день в Роттердам ездить тоже несладко?
113
От Laden (нем.) — магазин.