Чертовы котята

Лехтолайнен Леена

— И почему ты, чертова скотина, продолжаешь жить, когда прекрасные люди, во сто раз лучше тебя, должны погибнуть? — воскликнул он, обращаясь к отцу Хильи.

Звякнул телефон. Рейска взял с собой мобильник Хильи на тот случай, если Юлии вздумается ее искать.

«Привет, Хилья! Сегодня в школе у нас разгорелся спор. Учитель сказал, что животные после смерти не попадают на небеса, а я не согласилась. Ведь все звери тоже создания Божьи, так почему их не пускают на небо? Что ты думаешь?»

Я всегда была уверена, что после смерти на свои небеса уходят кошки, коровы, рыси и,

возможно, полицейские собаки — ведь они не сами выбрали себе такую судьбу. И еще туда обязательно попадет один усатый полицейский, даже несмотря на то что сам себя убьет. Хилья, идущая в образе Рейски, всерьез задумалась над тем, что ответить сестренке. Ни Хилья, ни Рейска не слишком разбирались в этой теме. Но веру ребенка нельзя разрушать, поэтому она написала, что все кошки наверняка попадают на небо.

Весточка от девочки немного успокоила Рейску, и он без приключений добрался в Кяпюля. Виски с пивом задурманили голову, но не смогли вылечить душу. Наверное, требовалось выпить не меньше бутылки водки, чтобы отключиться от действительности и забыть глаза Лайтио. Поэтому, когда бабушка Вуотилайнен открыла мне дверь, я почувствовала, что сильный мужчина куда-то испарился и осталась только уставшая расстроенная Хилья, которая с порога упала бабушке на плечо и зарыдала.

16

Бабушка Вуотилайнен не испугалась, увидев мои слезы. Я рассказала, что встречалась со смертельно больным другом и, судя по всему, видела его в последний раз. Больше ей не надо было ничего пояснять, и она тактично не задавала лишних вопросов. Поэтому я не боялась показать ей свою слабость, она никогда не будет использовать ее против меня. После смерти Фриды многие школьные товарищи насмехались над моим бледным лицом и заплаканными глазами. Разумеется, я не могла рассказать им, что у нас умер член семьи, ведь мы с дядей скрывали, что у нас живет рысь.

Учительница и раньше лезла ко мне с расспросами, даже подозревала, что дядя принуждает меня к сексу. После смерти Фриды она снова стала допытываться, что меня беспокоит. Я с трудом переносила ее назойливое внимание и старалась не показывать свою печаль. Но это не помогло, она не отставала. Тогда мне пришлось соврать, что я плачу по своей умершей матери. Кажется, такой ответ ее удовлетворил. А мальчишкам, которые смеялись над моим опухшим от слез лицом, пришлось продемонстрировать кулаки.

Когда уже ничего нельзя изменить, печаль надо просто пережить. Бабушка Вуотилайнен погладила меня по плечу и постаралась немного утешить. Она и сама прекрасно знала, что такое горе: ее муж умер от рака желудка, а все три сестры от сердечных болезней. С годами круг близких друзей редел, и сейчас у нее осталось лишь несколько знакомых, с которыми она могла обсудить воспоминания детства.

— На твою долю досталось немало. Иногда Господь дает человеку непомерный груз, чтобы проверить на прочность. Мне кажется, сейчас не лучшее время гулять, пойдем как-нибудь в другой раз.

Бабушка завернула мне с собой пирог с творогом и велела поделиться с Юрием. Однако тот все еще оставался в Лэнгвике с Сюрьяненом, так что пирог пришлось положить в холодильник.

Юлия

отправилась в тренажерный зал, затем пошла по магазинам и напоследок решила зайти в кафе. Я, разумеется, сопровождала ее, внимательно глядя по сторонам, чтобы упредить возможное нападение Сату Сюрьянен. Вокруг было спокойно, о Лайтио ничего не было слышно. И все же я вздрагивала каждый раз, когда на телефон приходило сообщение. Да и вряд ли он уже пришлет весточку. Не знаю даже, сообщит ли мне кто-нибудь о его смерти. Не выдержав, я позвонила на домашний телефон Лайтио: если трубку возьмет жена, прикинусь журналистом. Но услышала лишь автоответчик, который голосом Лайтио попросил оставить сообщение, если есть что сказать по существу, или, в противном случае, не звонить вообще. После этой речи вместо обычного сигнала в трубке послышалось кошачье мяуканье.

Так что мне оставалось только ждать. Лайтио принял решение, и вряд ли что-нибудь заставит его передумать. Интересно, какие дела он планировал завершить? Вероятно, они как-то связаны со смертью Мартти Рютконена. Пару раз я ходила на улицу Урхейлукату, но траурного флажка на доме не заметила.

За пять дней до отъезда в Нью-Йорк пришла наконец весточка от Майка Вирту. Он просил прощения за задержку с ответом: не знал, будет ли в городе во время нашего визита. И лишь недавно выяснилось, что конференция, на которой он собирался выступать с докладом, будет проходить в Лос-Анджелесе, так что мы можем встретиться хоть на следующий день после моего приезда.

«Хочешь посмотреть, какие изменения произошли в академии? Приходи к нам обедать или добро пожаловать на чашечку зеленого чая». Майк Вирту не пил ни кофе, ни крепкого черного чая. Его единственной страстью и наркотиком был спорт. Он бывал крайне недоволен, если кто-нибудь из студентов приходил на лекции после хорошей вечеринки, но тесты на алкоголь или наркотики в академии не практиковались.

Для Юлии главной целью поездки было купить все необходимое к свадьбе. Сюрьянену тоже требовался фрак и лакированные ботинки ручной работы. Юлия нашла лучшего сапожника в Хельсинки, и тот несколько раз приходил снимать мерку в разное время суток. Для Сюрьянена это была уже третья свадьба, да и для Юлии не первая, однако оба относились к предстоящему мероприятию с невероятной серьезностью. За день до отъезда мы зашли в цветочный магазин, и Юлия лично выбрала цветы, которыми планировалось украсить ресторан «Санс Ном». На вопрос о бюджете Юлия ответила, что цена не имеет значения; глаза флориста вспыхнули, и он поспешил отвести взгляд. Сам по себе ресторан был незатейлив, но с помощью цветов Юлия собиралась превратить его в волшебный дворец.

Сюрьянен и Транков проводили нас в аэропорт. Накануне вечером Юрий спросил, воплотил ли Лайтио свой план в жизнь. Сюрьянен всю дорогу кипел от возмущения и негодования, поскольку один из тех политиков, чью предвыборную кампанию он щедро финансировал, вдруг сообщил ему, что не собирается лоббировать план по Коппарняси.

— Ну надо же, какой лис! Решил вдруг прикинуться социалистом! — жаловался он Юлии, сидя на заднем сиденье.

Мы с Юрием тоже были вынуждены слушать его излияния.