Чеснок и сапфиры
Шрифт:
Стол был крошечный, еда — незапоминающейся, к тому же я обнаружила, что Джо не умеет поддерживать разговор. Беседа тянулась со страшным скрипом, мы оба смущенно озирались по сторонам. Хотелось сбежать. Во время мучительных пауз я старалась найти тему для разговора. У него, похоже, не было ко мне никаких вопросов, поэтому я брала ответственность на себя.
«Да», — говорил он. «Нет», — говорил он. Никогда еще я не встречала такого неудобного собеседника. В отчаянии я начала расспрашивать его о тех днях, когда он работал корреспондентом за границей.
Джо побывал в Гонконге, Йоханнесбурге, Новом Дели. За свою книгу о Южной Африке он получил премию Пулицера,
— Давайте еще раз сходим на ленч, — сказал он на прощание. — Вы сможете найти хороший китайский ресторан поблизости от работы?
— Вероятно, нет, — сказала я.
Он так расстроился, что я быстро спросила:
— А как вы относитесь к корейской кухне?
— Я с удовольствием побывал бы в корейском ресторане, — сказал он с такой милой улыбкой, что стало ясно: он говорит правду.
— Соединяю вас с главным редактором, — прозвучало несколько дней спустя.
После обычных приятных фраз — «как мне приятно было побеседовать с вами во время ленча» и так далее — Джо перешел к делу.
— Я только что узнал, что председатель ни разу не бывал в Флашинге. [46] Можете себе представить?
— Невероятно, — сказала я.
— Я рассказал ему, как сильно изменился этот район, каким китайским он сделался, — продолжил Джо. — Начал рассказывать ему о том, как он напомнил мне Гонконг, и он сказал, что хочет это увидеть. Так вот, я попросил бы вас найти там лучший китайский ресторан и устроить нам банкет.
— С радостью, — сказала я, пытаясь изобразить энтузиазм.
46
Один из старейших жилых районов Нью-Йорка (возник около 300 лет назад), сейчас населен выходцами из Азии.
— Кто такой «председатель»? — спросила я у Кэрол.
— Большой человек, — ответила она. — Панч Сульцбергер. Он уже не издатель, но по-прежнему является председателем этой компании.
— Джо говорит, что он ни разу не посещал Флашинг, — сказала я.
— Не может быть! — воскликнула она.
После секундного размышления изменила свое мнение.
— Впрочем, кто знает? А почему тебя это интересует?
— Джо хочет организовать туда поездку и завершить сказочным китайским банкетом. Вот он ко мне и обратился. Ты знаешь, куда можно пойти? Я была там в хорошем корейском ресторане, но какое бы китайское заведение ни посещала, везде было просто ужасно.
— Да, я с тобой совершенно согласна, — сказала Кэрол. — Хотя, если это место так напоминает ему Гонконг, то вам следует обратиться в туристское бюро Гонконга. У них могут быть идеи.
Идеи у них и в самом деле были. Сотрудница бюро сказала мне о ресторане, специализирующемся на морских продуктах. Он только-только открылся. Она заверила, что, стоит только переступить порог этого заведения, и тебе покажется, что ты в Гонконге. Они и сами неделю назад устраивали там банкет, и им очень понравилось.
— Она сказала, что на ленч они подают такие же дим-сум [47] как и в Гонконге, — сказала я Кэрол. — Поедешь со мной?
Кэрол обожала маршрут номер 7, и ее не надо
Мы погружались в недра станции «Таймс-сквер» все глубже и глубже и оказались на самом низком уровне из всех подземных маршрутов. Казалось, мы достигли центра земли. В сыром неприятном пространстве станции стояла тишина. Мне чудилось, что никогда уже мы не увидим дневного света. Послышался визг приближающегося поезда. Двери отворились, и приглашение войти выглядело таким мрачным, что я невольно задержалась на пороге.
47
Крошечные китайские пельмени.
Поезд был древним, стены сплошь расписаны граффити, сиденья порваны, на полу мусор. Половина лампочек не горела. Вагон так скудно освещался, что я с трудом различала фигуры других пассажиров. Мы уселись, балансируя на краешках сидений, съежились, стараясь занять как можно меньше места. Двери закрылись.
Мы ехали на восток, переносясь с одной призрачной станции на другую. Двери открывались и впускали в вагон новую партию бледных молчаливых людей. Похоже, никто не выходил. Мне становилось все труднее дышать. Я начала беспокоиться: не охватит ли меня клаустрофобия? Потом поезд начал подниматься, карабкаться наверх, к свету. Мы вырвались на поверхность, вагон залило солнцем, и люди заулыбались. Я снова начала дышать. Город распростерся под нами, чистый и прекрасный. В отдалении сверкала серебряная нитка реки. На другом берегу подмигивал Манхэттен, красивый и элегантный.
Поезд со свистом несся по улицам Куинса. Мы превратились в зрителей. Все смотрели в незанавешенные окна. Мимо нас пронесся накрытый к завтраку стол, на нем медленно переворачивалась кофейная чашка. Затем я увидела неубранную постель, старуха в инвалидном кресле безучастно смотрела на голубой экран телевизора, в то время как молодая женщина в стеганом халате ходила вокруг нее с пылесосом. Внизу, на улице, дети в яркой одежде играли в мяч, поезд продолжил свой путь, мимо окон проносились ирландские пабы, затем тротуары, поражающие буйством красок, до вагона долетел пульсирующий бой металлических барабанов. А потом мы перенеслись в Индию. Аромат кардамона, тмина, имбиря и куркумы был таким сильным, что нам не терпелось выскочить из поезда и устремиться в ресторан. Запах снова изменился, и в момент, когда мы вышли на главной улице Флашинга, в воздухе пахло чесноком и соевым соусом. Мы пошли вниз по ступеням, испытывая волчий голод.
Здешняя обстановка и в самом деле напоминала Гонконг — маленькие бакалейные лавки, пекарни и рестораны лепились друг к другу, поражая воображение. На перекрестках стояли люди, доставали ложкой из больших серебристых горшков облака домашнего тофу и тут же жарили на больших сковородах ароматные пирожки с репой. Доходивший до нас волнами запах аниса и усянмяня [48] подсказывал, что на другой стороне улицы женщины готовят воловьи хвосты, а с ними соперничают другие торговцы, выставившие чашки с рыбными клецками и дымящимся рубцом. Из плетеных корзин выскакивали лягушки, прыгали по улицам, мужчины катили тележки с поросячьими тушами и утками.
48
Так называемый китайский порошок из пяти специй — прямо-сладковатая смесь из молотых сычуаньского перца, бадьяна, корицы, гвоздики и семян фенхеля.