Чеснок и сапфиры
Шрифт:
— Час еще ранний, — заметил Шапиро.
— Не для меня, — возразила я.
Неужели гастрономический воитель еще не угомонился?
Мы спустились в лифте в полном молчании. Двери раздвинулись, и я пошла к раздевалке. В пустом помещении гулко раздавались шаги.
— Рут! — услышала я за спиной.
Оглянувшись, обнаружила Дэниела Джонса, писателя, винодела и человека, заведовавшего винными отделами ресторанов, таких как «Монтраша» и «Нобу». Он оживленно махал мне рукой.
— Дэниел! — воскликнул мистер Шапиро
— Да? — сказал Дэниел с вежливым выражением, означавшим: разве-я-вас-знаю?
Он взял руку Шапиро, хотя и осторожно.
— Я встречался с вами в «Монтраша»! — заорал Шапиро. — Помните? Я принес аэрофотоснимок виноградника Ла Таш.
— Да, конечно, — сказал Дэниел.
По его тону нельзя было понять, действительно ли он вспомнил Шапиро.
— Что вы делаете здесь в такое время? — спросила я.
— У нас была вечеринка в честь «Нобу» в отдельном номере, — сказал он. — Почему вас там не было?
— Вы же знаете, что я бы не пошла. На вечеринки с шеф-поварами я не хожу.
— А мы ходим! — воскликнул мистер Шапиро.
Он схватил Дэниела за руку и повел его назад, в лифт, жена потащилась следом. Войдя в лифт, Шапиро помахал мне рукой и закричал:
— Доброй ночи. Доброй ночи. Спасибо за ужин. Доброй ночи.
Я глянула на Дэниела. Казалось, он видит кошмарный сон. Двери лифта захлопнулись.
— Как ты мог меня бросить? — возмущенно выговаривала я Майклу на следующий день. — Как мог улизнуть и оставить меня с этими людьми? Они что, показались тебе такими невыносимыми?
— Дело не в них, — спокойно ответил он.
— О чем ты говоришь? — спросила я.
Майкл дотронулся до моей руки.
— Не хотелось бы тебя обижать, — сказал он, — но ушел я не из-за них, а из-за тебя.
— Из-за меня? — поразилась я. — Из-за меня?
— Да, — сказал он. — Я не мог вытерпеть того, что ты делала. Не выношу, когда ты притворяешься таким человеком.
— Каким человеком? — не поняла я.
— Ресторанным критиком «Нью-Йорк таймс». Принцессой Нью-Йорка. Миссис Знаю-что-я-права-в-отношении-еды-и-не-спорьте-со-мной.
— Неужели я была такой ужасной? — прошептала я.
У меня загорелись щеки, и кожа покрылась испариной.
— Хуже, — сказал он. — Ты выглядела, как те особы, над которыми сама же всегда потешалась.
Мне стало тошно. Но Майкл не все сказал.
— Ты ведь по-настоящему любишь еду и способна передать свое удовольствие другим. Но если ты превратишься в… как это назвал мистер Шапиро?
— Гастрономический воитель, — подсказала я.
— Вот-вот, — подтвердил он. — Если позволишь себе сделаться…
Он помолчал с минуту и снова заговорил:
— Вчера вечером у меня в голове крутилась строчка из Элиота, из «Четырех квартетов»: «Пристал сапфир, прилип чеснок, в грязи по ось ползет возок…» [78]
78
Перевод А. Сергеева.
— Но я делала это ради благотворительности, — запротестовала я.
— Для благотворительности можно найти что-нибудь получше. — ответил он. — Не растрачивай себя понапрасну.
Рестораны
— У вас особый случай? — спрашивает нас официант. — Может, мы для вас споем? День рождения? Юбилей? Или что-то другое?
Обновленное «Окно в мир», словно резвый щенок, хочет понравиться во что бы то ни стало. Улыбающиеся стюарды в ярких костюмах приветствуют пассажиров, осуществивших непростое путешествие в лифте.
«Добро пожаловать к нам на ужин». Сотрудницы ресторана весело встречают гостей, словно друзей, с которыми они давно не виделись. Официанты с огромным энтузиазмом описывают достоинства еды. — «Взгляните, вон там стадион «Янки»», — говорит один, по-хозяйски указывая в окно, словно город, раскинувшийся в ста семи этажах отсюда, существует только для того, чтобы порадовать их посетителей. Сервис исполнен такой энергии, что придирки по отношению к еде воспринимаются как неблагодарность.
Большинство жителей Нью-Йорка знают историю ресторана: «Окно в мир» находилось в упадке, после того как в девяносто третьем году во Всемирном торговом центре взорвалась бомба. Администрация Нью-Йорка и владельцы здания решили закрыть ресторан и подыскать нового управляющего. Свыше 30 рестораторов хотели взяться за эту работу, среди них — Дэвид Боули («Боули»), Алан Стиллмэн («Смит энд Воллеиски») и Уорнер Лерой («Таверна на Грин»). Большинство голосов снова были отданы Джозефу Бауму, создателю «Окна в мир», и его партнерам, Майклу Уайтмэну и Дэвиду Эмилю.
Многие из нас были обрадованы таким решением. Во времена моей юности он изменил нью-йоркские рестораны и превратил походы в них в настоящее приключение. Он оставил свой след повсюду — от высококлассных заведений, таких как «Времена года» и «Радужная комната», и до мелких закусочных сети фаст-фуда, таких как «Зум-Зум».
Для осуществления своего проекта партнеры пригласили человека большого таланта — Джорджа Масраффа. Он должен был отвечать за кулинарию. Позвали и повара Филиппа Фере. Он прекрасно проявил себя в «Кафе Сентро». Ожидания были велики.