Честь Белого Волка

Белянин Андрей Олегович

На минуточку я подумал, что если бы зарабатывал на книгах, то непременно указал бы название, фирму-производителя, подробно описывая великолепный вкус и аромат продукта. Так же многие делают, за это даже что-то платят. Но поскольку я пишу всё это для себя, то какой смысл пытаться угодить рекламодателям?

— Давай, папуль, рассказывай.

— Про что? — Я принял из её рук горячую кружку крепкого кофе.

— Про всё, всё, всё!

Хельга села за стол напротив, сложив руки, как примерная ученица, и ободряюще кивнула. Ладно, про всё так про всё.

Я начал с того момента, как неизвестные в форме спецназа расстреляли нам дверь, а очень вовремя появившаяся за минуту до пальбы Дана уложила меня на пол, а потом отволокла насквозь больного в замок Кость. Где я отлежался, выспался и откуда успешно сбежал, чтобы встретиться с Капитаном.

Но, перепутав дни, пошёл, когда не надо, в результате невольно получив доступ к информации, которую мне знать не полагалось. Памятуя о том, что «предупреждён, значит, вооружён!», я сумел вернуться в замок, твёрдо зная, кому уже не стоит доверять.

Хельга слушала меня, как именитого профессора на кафедре, — не перебивая, открыв ротик и хлопая ресницами. Лишь раз она беззвучно произнесла одним губами:

— Их всех надо убить!

— Не могу с тобой не согласиться, малышка. Но продолжим...

Моё путешествие лесом с Эдом, Центурионом и Ребеккой за Грани вдохновило её ещё больше, встреча с Локи, предательство Даны и наш до­говор с богом хитрости и обмана о спасении Фенрира в обмен на моё (возможное!) заступничество перед Хель произвели ещё более яркое впечатление. По нашим приключениям хоть кино снимай!

И лишь когда я окончательно выдохся на последнем эпизоде передачи отбитой на всю голову дампир её подружкам, моя девочка встала, обняла меня и тихо сказала:

— Я люблю тебя, па.

— И я тебя. Никому не говори, это наша тайна.

Наверное, мы странно смотрелись, отец и дочь в средневековых костюмах, с боевым оружием на современной кухне, в обычной квартире стандартной девятиэтажки современного города, за кофе и йогуртом. Ну и пусть.

— Папуль, только обещай больше так не рисковать.

— У меня не было выбора. Зато видишь, после Граней я забыл, как кашлять.

— Там же холодрыга под минус шестьдесят, все бактерии сразу дохнут, — свысока хмыкнула моя образованная дочь. — Мы это на биологии проходили. Эскимосы вообще не знают, что такое насморк, представляешь?

Столь интересный рассказ о несопливых жителях Крайнего Севера был прерван трелью дверного звонка. Хельга метнулась в прихожую, невзирая на моё пре­ду­преж­дение «будь осторожна». Глянув в дверной глазок, она вздрогнула, поёжилась, обернулась ко мне и драматическим шёпотом просигналила:

— Мама пришла!

Мне резко поплохело, я схватился обеими руками за дверной косяк, судорожно глотая внезапно похолодевший воздух.

— Впустить или пусть думает, что нас нет дома?

Я кивнул — пустить, конечно.

Да, собственно, попробуй её не впустить. Смерть всегда приходит незваной, и на всём белом свете нет человека, который бы смог отказать ей в визите. Поверьте, вот так постучаться в дом, преж­де чем

войти, — это вообще нереальный жест вежливости с её стороны. Надо соответствовать рамкам приличия.

Я лично открыл дверь, Хельга пряталась за моим плечом.

— Добрый день, муж мой, — с мягким скандинавским акцентом, то ли шведским, то ли датским, протянула высокая стройная женщина в голубом брючном костюме.

Светлые волосы Хель были уложены в строгую причёску, в руках дорогая сумочка, а у её ног внезапно материализовался чёрный поджарый доберман в серебряном ошейнике. На груди пса было одно светлое пятнышко, что автоматически делало его непригодным для собачьих выставок. Впрочем, вряд ли он в них нуждался.

— Дочь моя, ты позволишь нам войти в дом?

— Папа же открыл, заходите, — вежливо откликнулась Хельга. Она не боялась Смерти, но помнила, как в прошлый раз та едва не подчинила себе её душу. — Милый пёсик.

— Его зовут Гарм, — без улыбки сказала Хель, проходя в прихожую.

Доберман протиснулся вперёд, дружелюбно виляя купированным хвостом.

Я прекрасно помнил Гарма, адский пёс у трона своей госпожи в Хельхейме. Он может принимать облик любой собаки или даже волка. Причём, как ни странно это звучит, но данный зверь единокровный брат самой Хель по отцовской линии. Тоже сын Локи.

Так что, считайте, к нам в гости зашли родственники.

— Проходите на кухню.

— Дочь моя, ты не должна обращаться к матери, как к чужому человеку.

— Проходи на кухню, ма, — тут же поправилась Хельга. — Будешь завтракать?

— Я всегда голодна, — буднично напомнила Смерть, без любопытства озираясь по сторонам. — Значит, вот здесь вы живёте вдвоём.

— Втроём, — добавил я, подвигая стул. — С нами ещё Эд, помнишь?

— О да, это единственное место, где ты смог на время укрыть его от меня. Разве такое забудешь? Но сегодня я пришла как гостья. Нам надо поговорить.

— Чай, кофе?

— Хмельной мёд, — кивнула она.

Мёда у нас дома, само собой, не оказалось, но в шкафчике нашёлся коньяк. Хель не выразила особого удивления, крепкие напитки были отлично известны и в древнем Асгарде. В конце концов, как вы знаете, викинги успешно грабили Британию, Ирландию, Францию, Германию и даже доходили до русских земель. Так что с чем с чем, а с поставками разнообразного алкоголя у них проб­лем не стояло.

— Гарм?

Чёрный (или чёрноподпалый, так правильнее с точки зрения кинологии) доберман мгновенно бросился кружить у колен Хельги, приседая на задние лапы, заискивающе глядя в глаза и жалобно поскуливая.

— По-моему, пса надо выгулять, — перехватив взгляд бывшей супруги, сообщил я. — Лапка, справишься?

— Конечно, па, — без задней мысли откликнулась моя доверчивая блондинка, ища поводок, с которым она выводила в кустики белого цверга. Тоже, кстати, та ещё собака.

— Гарм не нуждается в цепи, он никогда не убежит от тебя, девочка, — ровно заметила Хель. — И, если вы понравитесь друг другу, когда-нибудь он будет твоим.