Честь самурая
Шрифт:
Инабаяма оказалась живописным укрепленным городом, окруженным невысокими холмами. Осенняя листва на горе Инабаяма затуманилась мелким дождем, но сквозь облака лился солнечный свет. Стояла осень, и горой можно было любоваться с утра до ночи. Ее склоны, казалось, покрыты золотой парчой, поэтому Инабаяма получила свое второе название — гора Золотого Цветка. У подножия горы текла река Нагара, украшавшая город и окрестные поля. У Хиёси перехватило дыхание, когда на самой вершине он разглядел белые стены крепости. Она казалась совсем крошечной на таком расстоянии и походила
Из города в крепость вилась крутая тропа. Крепость надежно снабжалась водой, что произвело большое впечатление на Хиёси. Такие твердыни сложно атаковать и практически невозможно взять штурмом. Хиёси подумал, что провинция держится не только на крепостях.
Ситинаи снял комнату в купеческом квартале в богатой части города. Дав Хиёси немного денег, он велел ему устроиться на дешевом постоялом дворе в переулке.
— Через некоторое время я дам тебе распоряжения, а пока изволь каждый день торговать своими иголками. Люди с подозрением относятся к бездельникам.
Хиёси почтительно поклонился, взял деньги и поступил, как ему было велено. На постоялом дворе было, конечно, грязно, зато теперь он был сам себе хозяин. Он по-прежнему не мог вообразить, какое поручение ему предстоит выполнить. На постоялом дворе находили приют люди всяких сортов: бродячие актеры, полировщики зеркал, лесорубы. Запах ночлежки был хорошо знаком юноше, равно как и блохи со вшами, делившие жилье с постояльцами.
Хиёси торговал иголками, а вечером на обратном пути покупал соленые овощи и рис. В ночлежке каждый готовил еду сам. Пользоваться очагом дозволялось лишь тем, кто отдельно платил за дрова.
Прошло семь дней, и никаких вестей от Ситинаи. Он что, тоже слоняется без дела? Хиёси казалось, что о нем забыли.
И вот однажды, когда Хиёси прохаживался со своим товаром по богатой части города, он увидел человека с кожаным колчаном и с парой старых луков на плече. Человек этот был куда лучшим зазывалой, чем Хиёси.
— Починяю старые луки! Починяю старые луки! — зычным голосом кричал он.
Подойдя поближе, ремесленник остановился в изумлении:
— Обезьяна, ты ли это? Как ты сюда попал? С кем ты тут?
Хиёси тоже удивился, узнав Нитту Хикодзю, который состоял на службе у Короку.
— Господин Хикодзю, вы чините луки в Инабаяме?
— Я тут не один, наших человек тридцать, если не сорок. Тебя я здесь не ожидал встретить.
— Я прибыл семь дней назад вместе с господином Ситинаи, но он ничего не объяснил мне. Велел просто торговать иголками на улице. Что это значит?
— А ты ничего не знаешь?
— Он ничего не рассказал мне. Неприятное дело не знать, что происходит.
— Могу себе представить.
— А вы наверняка все знаете.
— Иначе не расхаживал бы здесь, починяя луки.
— Пожалуйста, расскажите мне.
— Г-м-м… Ситинаи — порядочная свинья. Ты даже не представляешь, что рискуешь здесь жизнью и почему. Нельзя обсуждать это на улице.
— Нашей жизни грозит опасность?
— Если тебя схватят, наш замысел окажется под угрозой. Ты ведь все разболтаешь. Ради нашего общего блага я, пожалуй, тебе объясню
— Буду вам очень признателен.
— Посреди улицы мы бросаемся в глаза, навлекая на себя подозрение.
— Вон там храм. Зайдем за него и спокойно поговорим.
— Там и перекусим.
Хиёси побрел следом за Хикодзю. В храмовом парке было тихо. Они достали еду, завернутую в бамбуковые листья. Солнечные зайчики играли на листьях деревьев. Сквозь завесу ярко-желтой листвы виднелась огненно-красная вершина горы Золотого Цветка. Крепость, гордость клана Сайто и символ его могущества, взмывала в синее небо.
— Вот наша цель! — Палочками для еды с прилипшими крупинками риса Хикодзю указал на крепость Инабаяма.
Хиёси разинул рот, уставившись на палочки.
— Мы что, должны взять эту крепость штурмом?
— Не говори глупостей! — Хикодзю сломал палочки и швырнул на землю. — Ёситацу, сын князя Досана, удерживая крепость, контролирует всю округу, а также дороги на Киото и на восток. Он муштрует своих воинов и пополняет боевой арсенал. Ни Ода, ни Имагава, ни Ходзё с ним не потягаться. Неужели он под силу клану Хатидзука? Я собирался посвятить тебя в наши намерения, но, право, не уверен теперь, стоит ли.
— Простите. Я больше ни о чем спрашивать не буду. — Хиёси пристыженно замолчал.
— Нас тут никто не подслушивает? — Хикодзю огляделся по сторонам и облизнул губы. — Ты, верно, кое-что слышал о союзе нашего клана с князем Досаном? — Хиёси кивнул. — Сын с отцом враждуют уже долгие годы.
Хикодзю поведал Хиёси о распре и последовавшей за ней смуте, охватившей весь край Мино.
— Досан некогда странствовал под чужими именами, одним из которых было Мацунами Сокуро. Мастер на все руки, он торговал маслом, был наемным воином и даже послушником в монастыре. В конце концов ему удалось возвыситься — власть над Мино он захватил чуть ли не голыми руками. Для достижения цели он сначала убил своего князя и господина Токи Масаёри и изгнал его наследника Ёринари. Он взял к себе одну из наложниц убитого Токи. Ходило великое множество историй о его зверской жестокости и бесчисленных злодеяниях, но мудрости и отваги ему было не занимать. Достаточно сказать, что с тех пор, как Досан стал правителем Мино, никто не отвоевал у него ни клочка земли.
Судьба превыше человеческого разумения. Небеса карают за неправедные деяния. Досан усыновил Ёситацу, сына наложницы Токи, но постоянно сомневался, не сын ли это убитого князя. Ёситацу подрастал, и сомнения Досана все сильнее терзали его сердце.
Ёситацу вырос в могучего мужчину. Его сделали хозяином Инабаямы, а отец перебрался в крепость Сагияма на другой берег Нагары. Боги распорядились судьбами сына и отца, поселившихся на разных берегах реки. Ёситацу, находившийся сейчас в расцвете сил, презирал человека, который считался его отцом. Стареющий Досан, одержимый подозрениями, проклял Ёситацу и лишил его наследства. Он намеревался передать всю власть над Мино своему второму сыну — Магосиро. Ёситацу, однако, разгадал этот замысел.