Честь самурая
Шрифт:
И и Х ё б у — старший советник Токугавы
М и ё с и Х и д э ц у г у — племянник Хидэёси
О д а Н о б у т э р у — дядя Нобуо
Исэ — владение Оды Нобунаги
Нагасима — главная резиденция Оды Нобуо
Огаки — дворец Икэды Сёню
Гора Комаки — укрепленные позиции, удерживаемые Иэясу
Гакудэн — главный лагерь Хидэёси
Окадзаки — дворец Токугавы Иэясу
Осака — новый дворец Хидэёси
ГРЕХИ ОТЦОВ
Всего лишь за один быстро промелькнувший год власть и влияние
Ныне под властью Хидэёси оказались почти все провинции, прежде покоренные Нобунагой. Разительная перемена обнаружилась и в отношениях с князьями тех провинций, которые сумели сохранить независимость или хотя бы ее видимость. Клан Мори, что много лет противился замыслу Нобунаги подчинить всю страну, заключил с Хидэёси договор о союзе и прислал заложников.
Оставался один могущественный князь, намерения которого были по-прежнему загадочны, — Токугава Иэясу. Между ним и Хидэёси никаких отношений долгое время не было. Они затаились, как соперники над игральной доской в ожидании сильного хода противника.
В конце концов молчание закончилось. Действовать начал Иэясу: двадцать первого числа пятого месяца, вскоре после возвращения Хидэёси в Киото, к нему в крепость Такарадэра прибыл один из военачальников Иэясу, старший по возрасту и званию — Исикава Кадзумаса.
— Я прибыл с поздравлениями от его светлости князя Иэясу. Вы одержали великую победу и тем восстановили в стране мир и покой.
Произнеся эти высокопарные слова, Кадзумаса вручил Хидэёси драгоценный подарок — старинную шкатулку-хацухана для хранения чая.
Хидэёси успел стать ценителем чайной церемонии, изысканный подарок его обрадовал. Не меньше была радость и от того, что Иэясу первым обратился к нему с учтивыми поздравлениями.
Кадзумаса хотел в тот же день отправиться назад, в Хамамацу, но Хидэёси отговорил его.
— Вам некуда спешить, — сказал он. — Погостите у меня два-три дня. Я дам знать князю, что вы задержались здесь по моей просьбе. Назавтра нам предстоит небольшое семейное торжество.
Небольшим семейным торжеством Хидэёси назвал пир по случаю получения нового высокого титула. Император преподнес ему титул за заслуги на поле сраженья и в мирных делах. Кроме того, Хидэёси собирался объявить о начале строительства в Осаке новой крепости.
Пиршество длилось три дня. Все эти дни бесчисленной чередой в замок прибывали гости, а в узких улицах города не было проходу от паланкинов придворных, их слуг и лошадей.
Кадзумасе пришлось признать: мантия Нобунаги отныне на плечах Хидэёси. До приезда сюда он был твердо убежден, что славу и влияние Нобунаги унаследует Токугава Иэясу. Часы, проведенные в гостях у Хидэёси, заставили его передумать. Мысленно сравнивая владения Хидэёси и Иэясу, сравнивая численность и мощь военных сил, Кадзумаса с грустью осознавал, что княжество Токугавы — всего лишь небольшой провинциальный удел в восточной Японии.
Через несколько дней Кадзумаса объявил, что собирается отбыть. Хидэёси проводил его до ворот Киото. Когда они двигались верхами
Хидэёси приветливо заметил:
— Все равно мы едем вместе, так не лучше ли ехать рядом? Дорога в Киото скучновата, добрая беседа скрасит путь.
Кадзумаса на мгновение замешкался, затем хлестнул коня и поравнялся с Хидэёси.
— Утомительно ездить туда и обратно в Киото, — сказал Хидэёси. — В этом году я переберусь в Осаку, хочу быть поближе к столице. — И он поведал Кадзумасе свои намерения насчет возведения новой крепости.
— Осака, что ни говори, — самое подходящее место, — заметил Кадзумаса. — Ходят слухи, будто князь Нобунага уже давно ее заприметил.
— Да, это так. Но монахи-воины из Хонгандзи засели там в своих лесных укреплениях, так что князю пришлось остановиться в Адзути.
Они уже въехали в Киото, и, когда Кадзумаса уже хотел попрощаться, Хидэёси вновь удержал его:
— В такую жару не стоит путешествовать берегом. Не лучше ли вам отплыть на лодке из Оцу? Пока ее будут готовить, отобедаем у Маэды Гэни.
Маэда Гэни был человек, которого Хидэёси недавно назначил наместником Киото. Не дав Кадзумасе уклониться от приглашения, Хидэёси повез его в дом наместника. Двор был тщательно подметен, словно хозяева заранее знали о прибытии дорогого гостя, и Гэни встретил Кадзумасу чрезвычайно учтиво.
Хидэёси непрестанно следил, чтобы гостю не стало скучно, и в продолжение всей трапезы развлекал его разговорами о строительстве крепости.
Гэни принес большой лист бумаги и разложил его на полу. План крепости показывали гостю из другой провинции, отчего Гэни и Кадзумаса пребывали в замешательстве, — их смущала доверчивость Хидэёси, оправдать которую могло только то, что он забыл и о принадлежности Кадзумасы другому клану, и о собственных непростых отношениях с этим кланом.
— Мне пришлось слышать, что вы большой знаток строительства крепостей, — сказал Хидэёси Кадзумасе. — Если вы пожелаете сделать замечания или возражения, буду рад их услышать.
Кадзумаса и вправду был искушен в возведении крепостей. Обычно планы построек держали в строжайшем секрете, и никому не пришло бы в голову показывать их выходцу из другого клана, но сейчас Кадзумаса не стал разгадывать истинные намерения Хидэёси и тщательно вник в чертежи.
Кадзумаса знал, что Хидэёси не скупится на затраты, и все же его поразил размах замысла. Когда Осака была поселением монахов-воинов из Хонгандзи, площадь их главной крепости составляла всего тысячу цубо. Согласно планам Хидэёси, на месте главной крепости предстояло возвести внутреннюю цитадель. План постройки был привязан к местности, учитывал расположение рек, гор, озерного берега, возможности нападения и обороны на каждом участке — ничто не оставалось без внимания. Вокруг всех укрепленных рубежей предполагалось насыпать три земляных вала. Окружность внешней стены составляла более шести ри. Самой высокой в крепости должна была стать пятиэтажная башня с бойницами на каждой площадке. Крыши внутренних построек покрывались позолотой.