Честь, шпага и немного волшебства
Шрифт:
Не глядя сыпанув старшему, давешнему хитровану-мужичку монет и вытолкав всех возниц за дверь, волшебник кое-как навесил на нее охранное заклятие и добрался до спальни.
Спать, спать, спать…
… За морем цветущих садов снова мелькнула река. На этот раз куда более широкая. Поколебавшись и чувствуя, как слабеет от заполняющего его страха голова, малыш тем не менее вздохнул и, чувствуя, как его почти неудержимо тянет туда, все-таки решился. На середине его башмачки даже чуть зачерпнули холодной воды, и пришлось, неимоверно напрягая естество, подняться слегка выше. Взглянув вниз, он разглядел свое отражение -
Проснувшись, Локси долго еще лежал, не будучи в силах побороть ощущения, что проспал нечто очень и очень важное. Он приподнялся, мельком глянул в окно, за которым хмурилось зимнее утро - а что было утро, а не, скажем, день или вечер, он готов был поклясться. Откинувшись обратно, молодой волшебник некоторое время размышлял над причиной столь интересного ощущения, поскольку уж к чему-чему, а к своим предчувствиям ему прислушиваться надо. Не простой же все-таки смертный, напрочь обделенный Даром…
Поблуждав взглядом по комнате, его глаза в конце концов вернулись на портрет матери, задорно и с еле заметной веселой лукавинкой смотрящей на него со стены напротив. Локси всмотрелся - и его буквально обдало жаром. Картина была та - и не та одновременно. Но как он ни вглядывался в до сладкой боли знакомое лицо, в до мелочей запомненную фигуру женщины, схваченной художником на полушаге, в чуть небрежно изображенный сзади сад с каменной беседкой, а ничего понять не мог.
Та - и не та.
В конце концов он, поколебавшись, приписал все своему не до конца отдохнувшему воображению и откинул одеяло. Встал, потянулся - вроде все в порядке. Выспался аж до не хочу, да и аппетит что-то разыгрался. Набросив на плечи халат, волшебник поплелся в ванную, на ходу прикидывая, проспалась ли наконец Стелла и сколько ему придется ждать завтрака. А решение глобальных вопросов отложил на потом.
Он как раз вышел из ванной, когда до его неимоверно обостренного аппетитом обоняния донесся восхитительнейший из запахов - запах свежеподжаренных булочек и кофе. Заглянув с галереи вниз, он обнаружил мило завтракающую компанию из четырех девиц, так увлеченно о чем-то шепчущихся, что они даже не заметили его. Ах, ну да - Локси, едва встав, зачем-то нацепил на себя невидимость и неслышимость. Впрочем, посчитав ниже своего достоинства подсматривать и подслушивать за слугами, он убрал магию долой и спустился по лестнице, весело шлепая по ступеням.
– Здоровы же вы, мастер, спать, - заметила Стелла, подавая ему уже вторую порцию.
– А что такое?
– едва прожевав, спросил волшебник, поглядывая на суетящуюся хоббитянку.
– Как что?
– та всплеснула руками.
– Как с вечера завалившись, так сутки напролет, еще одну ночь и только сейчас изволили проснуться!
– от возмущения хоббитянка затараторила прямо-таки с неприличной быстротой.
Локси чуть не поперхнулся от удивления. А впрочем - чего тут удивляться? Немного прикинув расход магической энергии и то, что в гостинице удалось поспать от силы часа четыре, он рассудил, что ничего такого тут нет. Но впредь за тяжелую работу надо браться, имея при себе
Покачав головой, он поинтересовался о пропущенных событиях. Оказалось - ничего, достойного внимания не было. Продукты загружены в кладовую и погреба, прочие покупки распиханы по шкафам и сундукам. А его магические вещички свалены на столе в кабинете, и даже под страхом немедленного четвертования к ним никто не станет прикасаться.
Стелла выдала это все на одном дыхании, собирая пустые тарелки и чашки, смахивая со становящейся уже привычной скатерти крошки и носясь вокруг стола и хозяина подобно маленькому бойкому бельчонку. Локси улыбнулся ей, ласково щипнул за щечку и первым делом, накинув подбитый мехом плащ, вышел из дома наружу.
Вновь, как и раньше, он выбросил из головы все посторонние мысли и постепенно распахнулся, закрыв глаза и повернувшись в сторону невидимой отсюда Стены Хаоса. Некоторое время следя внутренним взором по спокойной и все же постоянно меняющейся поверхности, он внимательно сравнил ее с той, что помнил при последнем осмотре. Все то же - мелкая рябь, недостойная пристального внимания, и никаких признаков более крупных возмущений.
– И спасибо богам, что все спокойно, - заметил он в сторону замаячившего рядом силуэта с отчетливо заметной зеленой аурой и острой металлической полоской у пояса.
Это оказалась Аллена. Она вложила в протянутую руку уже набитую трубку, с интересом глянула, как молодой волшебник запросто разжег ту легчайшим прикосновением кончика пальца и выпустил в постепенно светлеющее небо первое колечко дыма.
– Дракон был хорош. Впечатляющ, и весьма - почти как настоящий, - негромко заметила она.
– С иллюстрации к "Введение в драконологию", глава об огнедышащих?
Волшебник чуть улыбнулся, с удовольствием вспомнив свой столь эффектно удавшийся опыт, и, повинуясь внезапному наитию, сказал правду.
– Не совсем. Не хватило какой-то малости в заклинаниях, чтобы он и в самом деле стал настоящим.
Эльфийская лучница покачала головой в неодобрении.
– Этого никто не умел со времен великого Танелорна, прозванного Повелителем Драконов. В конце концов, именно это его и погубило. Стоит ли тревожить такую силу?
Локси, по-прежнему не открывая глаз, выпустил струйку дыма. Вместо ответа улыбнулся, и нейтрально заметил.
– К обеду распогодится, солнышко выглянет…
Мельком глянув на затянутое хмурыми облаками небо и принюхавшись к воздуху, Аллена не стала фыркать по поводу бредней всяких хумансов, а осторожно поинтересовалась.
– Вроде бы ничего не предвещает… А почему ты так думаешь?
Волшебник наконец-то открыл глаза. Посмотрел на эльфийку, улыбнулся. Протянув к ней руку, проделал какие-то манипуляции, поправляя что-то в ее ауре, отчего короткие золотистые волосы Аллены, которые он рекомендовал отпустить, на миг встали дыбом.
– Ой… полегче, - проворчала та, ощутив покалывание в веках и заметив небольшую призрачную молнию, беззвучно промелькнувшую перед глазами.
Пожав плечами, молодой волшебник чуть склонил голову набок, не без удовольствия рассматривая стоящую перед ним красавицу в истинном свете.