Честь снайпера
Шрифт:
И — новый элемент головоломки в лице самого завода — почему из него ничего не исходило? Если что-то производится, то почему оно не вывозится? Почему нет никакой связи с дистрибьюцией? Почему не представлено маркетинговым департаментом? Почему не заявлено на торговых выставках — что бы ни было их товаром? Завод был полностью отцеплен от всех связей и, как мог полагать Гершон, не имел никакой государственной поддержки или хотя бы намёка на неё. Его гражданские связи состояли из регулярной оплаты налогов на имущество и таких же постоянных платежей за воду и электричество, прохождения проверок на безопасность, скорее всего состоявших в передаче инспектору пары тысяч рублей, после чего он
Они просто сидели там и делали своё дело, никуда не выходя и не производя ничего продаваемого. Похоже, что работали они только по ночам, поскольку американский спутник, во всех иных моментах не видевший никакой активности, засёк активность в одном из секторов завода в виде температуры около 1400 градусов Цельсия. Зачем им нужно было столько тепла? Или, учитывая их скромные познания в химии, вопрос следовало сформулировать так: почему они используют так мало тепла?
— Простите, — ответил университетский профессор, — тысяча четыреста градусов — это вовсе не предел промышленного производства. Это не жарко и не холодно. Это где-то посередине.
— Что значит…
— Ничего кроме того, что кто-то делает нечто, чтобы сделать что-то ещё.
— Это мы и так знали.
— Теперь вы в этом ещё больше уверены.
И это был один из самых содержательных разговоров.
У Израиля не было активных источников в Южной России. Москва и Петербург — да, Волгоград — да, даже за Уралом, в городах со специальным стратегическим назначением — да… но здесь, в южной жопе России, возле Каспия — нет. Источники же в максимальной близости — Одесса, Киев, Львов — были под таким плотным присмотром, что не было никакой возможности отправить, скажем, одесского консула проверить завод в качестве туриста. Это было бы всё равно что послать телеграмму в СВР — «институт что-то делает и кого-то высматривает». Кто знает, как отреагирует СВР и как их реакция смешает все карты?
— Мы знаем, что там что-то делается. Но мы не знаем, что именно. Мы видим, что продукт никуда не вывозится. Мы также знаем, что они совсем близко к Ирану — всего лишь ночной переход грузового корабля. Карманы у них глубокие, и они крайне взволнованы своей безопасностью. И мы не знаем, кто за всё платит.
— Гершон, я вот чего не понимаю: они спешили, спешили, спешили… а теперь ничего не происходит?
— Странно, не так ли? Это отражает их тип мышления: всё под контролем, всё перепродумано, всё переприготовлено…
— Гершон, ты только что описал директора института, премьер-министра, весь кабинет и, упокой Бог её душу, Голду Меир.
— Я знаю. Психология никуда нас не приведёт — все в этих играх и так свихнувшиеся, особенно я и Коэн. Но особенно Коэн.
В итоге именно Коэн набрёл на идею.
— Гершон, — отозвался он, — это касательно твоей платиновой тайны.
— Да?
— Мы мониторим завод со спутников и при помощи вторичных разведывательных источников. Также нам помогают наши друзья из «Репортёра индустрии драгоценных металлов». Но мы не видим никаких крупных индустриальных объёмов перевозок сырья на завод.
Не значит ли это, что остальные продукты, необходимые им в производстве, они получают локально? Возможно, поэтому они и расположились здесь — именно потому, что тут что-то находится в изобилии и тот, кто заказывает это в больших количествах, не вызывает подозрений?
— Ужасная идея, — ответил Гершон. — Тупая и бесполезная. Жалко, что не я это придумал.
Что в Астрахани встречалось в изобилии — кроме икры? Оказалось, что только газ и нефть. Каспийскому
Гершон вдумывался в список сырья, химикатов, энзимов, смесей, конечных продуктов, побочных продуктов и отбросов, порождаемых агрессивным содержимым планеты. Природный газ сам по себе не был индустрией, а матерью многих индустрий: из него производились моторные масла, промышленные охладители, компрессорные смазки, подшипниковые любриканты, бесконечные сорта топлива и источников энергии, удобрения, ткани, стекло, сталь, пластик (в бесконечном изобилии) и краска. Списку не было конца. Моя голова, почему же ей так больно? Тут слишком много всего… это «всё» побеждало Гершона. Он, великий Гершон, терпит поражение от списка барахла!
Поскольку было уже поздно и рядом не было подкалывавшего его Коэна, он попытал свои силы ещё в одном упражнении — скучнейшем из известных человеку, не требовавшем никакого интеллекта, образования, опыта либо вкуса к игре: случайном ударе наудачу.
Гершон обратился к старому другу, доктору Гуглу, введя: платина.
Затем он ввёл название субстанции, которую Каспий производил в количествах. Результат, выдаваемый минуту за минутой, был бесполезен и не имел смысла.
«Я должен найти», — думал он. «Иначе я буду не я».
Он попытался в очередной раз. Что за чёрт?
ПЛАТИНА+МЕТАН
Тик-так, тик-так, тик-так…
Что такое «окисление Андрусова»? Очередной вопрос доктору Гуглу.
Воображаемый Гершоном доктор Гугл, величайший в мире шпион, потянув время и подумав, сходив посрать и приняв чайную ложку соды, выдал ответ. Найти его было непросто — у доктора Гугла ушло на него 0.742 секунды вместо обычных 0.181 секунды. Быстро пробежав текст, Гершон узнал, что окисление Андрусова было процессом, изобретённым Леонидом Андрусовым во время его работы в 20-х годах на Фарбениндустри и задействовавшим метан (обычное дело для Каспия) и аммоний (в изобилии на Каспии) в присутствии кислорода при температуре 1400 градусов Цельсия. Также требовалась с огромным трудом доставляемая и тщательно оберегаемая платина, и тогда — если он верно понял — начинался процесс окисления, в результате которого образовывалось нечто, называемое водородным цианидом, также известное под названием прусской кислотой. Она, в свою очередь, в смеси с стабилизатором и ароматизатором, становилась…
У него перехватило дыхание, он сглотнул… и дотянулся до телефона, с которого и набрал главе департамента. Ситуация вдруг стала критической и очень скоро обещала стать катастрофой.
Конечным продуктом был Циклон-Б, газ-убийца из Аушвица.
Кто-то производил его в огромных количествах.
Глава 45
Они лезли по осыпавшемуся склону вверх, выбирая путь в обход камней, кустов можжевельника и случайных скрюченных сосен, но примерно на двух третях пути ими овладело отчаяние.