Честь снайпера
Шрифт:
Они добрались до освещенного участка местности, беспрепятственно заливаемого солнечными лучами, поскольку на другой стороне тропы не было заслоняющих его сосен и отсутствовали заросли можжевельника и калины. На восходящем склоне некая сила уничтожила лесную поросль, оставив полосу пустой земли — новые деревья начали было восстанавливать лес, но были ещё слишком малы, чтобы их уже можно было назвать деревьями. Их разбавляли крупные валуны и кусты. Эта рана лесного покрова тянулась по склону горы до высоты, на которой обнажался безлесный камень — почти на тысячу ярдов, а затем поднималась
— Это осыпной склон, — пояснил Учитель. — Полагаю, что здесь — то самое место. Мы тогда подошли сверху, что было легче. Теперь придётся подниматься.
Спустя тысячу ярдов они добрались до небольшой плоскости, на которой можно было сесть и передохнуть. Наконец, Учитель порадовал:
— Итак, мы добрались.
В течение нескольких минут он изучал местность в поисках хорошо спрятанного за кустами можжевельника залаза в пещеру — гораздо меньшую, нежели та, что несколько недель служила им убежищем.
Они протиснулись внутрь, промаргиваясь, чтобы привыкнуть к исчезновению света и кашляя от поднимавшейся с пола пыли. Всем троим пришлось подождать, пока не уляжется пыль, а глаза не привыкнут к темноте. Изнутри пещера оказалась куда как больше, чем обещал вход в неё. Отсвет от входа позволял разглядеть кое-какие детали.
— Здесь, — указал Учитель. Пройдя дальше, он что-то выволок на свет: тяжёлый металлический ящик примерно пяти футов длиной, двух шириной и трёх в высоту. Крышка с уплотнителем надёжно закрывала его. Учитель нагнулся и щёлкнул тремя замками, после чего открыл крышку, державшуюся на петлях по длинной стороне. Открытый ящик преподнёс им манну небесную вкупе с запахом оружейного масла: пять трубоподобных объектов тускло-серого цвета, упокоенных в деревянной раме с вырезами под них.
Людмила узнала пистолеты-пулемёты «Стэн»: дешёвое, грубое, но эффективное оружие британцев. Стальная труба, несколько болтов — всё отштамповано и неаккуратно сварено. Оружие производило впечатление произведённого в подвальной мастерской.
Учитель извлёк из волшебного ящика ещё один фокус: рифлёное яйцо с рычагом вдоль круглого бока, идущим от центрального механизма на вытянутом конце, который стальным стержнем, уходящим в такое же стальное кольцо, втыкался в яйцо и словно скреплял всю конструкцию воедино. Это была граната Миллса — британская осколочная граната.
— Винтовка, — сказала Петрова. — Ты говорил о винтовке.
Учитель снова нырнул в ящик и поборолся какое-то время с контейнером, лежащим внутри большого ящика, пытаясь его открыть. Наконец с видимым усилием он извлёк четырёхфутовый предмет, завёрнутый в промасленную ткань, которую он размотал и отбросил.
Петрова приняла у него винтовку, сразу же ощутив её тяжесть, сложность, солидность и мощь. Винтовка была короче её привычного Мосин-Нагана, но при этом тяжелее. Поднеся винтовку к свету, Милли разглядывала привычные детали: спуск, магазин перед спуском, затвор, деревянные обкладки длинного ствола. Тут было нечто вроде упора для щеки: вырезанная из дерева деталь, укреплённая винтами на прикладе, куда можно было приложиться щекой и скулой во время высматривания цели в прицел. Был тут и сам
Словно вышедший из викторианской эпохи, он напоминал арочный железнодорожный мост, переброшенный над глубоким провалом — с распорками, поворотными головками, болтами и заклёпками, намешанными в немыслимо сложную конструкцию, крепящую оптическую трубу прицела из воронёной стали к винтовке мощными стальными кольцами. Сам прицел — столь же вычурная штука — нёс на себе поворотные башенки с разметкой и так же был усеян крепёжными болтами.
— Словно Льюис Кэрролл эту вещь создал, — заметил Учитель.
Милли скользнула к выходу из пещеры с винтовкой в руках. Выбравшись наружу, она тут же заняла стрелковую позицию лёжа. Двое мужчин, оставшихся в пещере, услышали звук работы затвора, лязгающего при закрытии и щёлканье спуска — снайпер свыкался с инструментом.
Вскоре она вернулась.
— Нам нужно обнулить винтовку.
— Обнулить? — переспросил Учитель.
— Для того, чтобы застрелить кого-то с тысячи ярдов, недостаточно просто прикрутить прицел на винтовку. Мне нужно тщательно проверить винтовку на нужном расстоянии и установить прицел таким образом, чтобы прицел смотрел чётко в точку попадания пули на этом расстоянии. Таким образом, когда я буду стрелять по настоящей цели, я буду уверена, что пуля попадёт туда, куда я целилась.
— Прости… но ты — что, с ума сошла? Тут не стрелковые курсы. Да, немцы ушли, но как надолго? И сколько людей они оставили? С каждым твоим выстрелом они будут всё точнее понимать, где ты сидишь. А может быть, они оставили тут людей как раз на такой случай. Может быть и так, что они договорились с Люфтваффе и вызовут «Штуки», которые отбомбятся по оцепленному району. Или они просто взбесятся, заслышав стрельбу и перестреляют ещё пару сотен заложников просто так. У тебя есть только один выстрел — именно по Грёдлю.
— Я поясню, какова наша реальность. Мне нужна тысяча ярдов — и ни ярдом меньше, — заявила Петрова. — Ты видишь где-нибудь вокруг тысячу ярдов?
Все замолчали.
Крестьянин попросил Учителя пояснить, в чём дело. Тот пояснил, и Крестьянин, выслушав, ответил ему.
— Он говорит, — перевёл Учитель, — что ты можешь выстрелить из пещеры. Это заглушит звук. А выстрел придётся вниз, вдоль осыпного склона — по валуну в тысяче ярдов.
— Как обычно, — заметила Милли, — крестьянин оказался умнее умника.
Глава 43
Горы являли собой красоту во всех направлениях — куда ни посмотри, везде раскидывался лирический идеализм райских садов. Но ничто из этих красот не беспокоило Боба и Рейли — для них продвижение было пыткой, потной баней, мучавшей их болью и иссушающей жаждой.
Наконец, Суэггер решил, что пора отдохнуть и сел, привалившись спиной к ближайшему валуну, тяжело дыша.
— Тебе виднее, — сказала Рейли, — но не находишь ли ты, что если будем отдыхать — нас тут и убьют?