Честь вайнаха
Шрифт:
«Радуйтесь, что не вы там ползли, шайтаны, – подумал Алихан с жёсткой ухмылкой. – В вас бы я точно не промахнулся и не пожалел бы об этом…»
4
Вооружённое нападение на полевой госпиталь произошло неожиданно. Ровно в полночь военный хирург капитан Болотников упаковал последний тюк и присел на ящик, пытаясь вспомнить, не забыл ли чего ещё. Сам госпиталь был передислоцирован на новое место ещё днём, а он остался проследить, чтобы погрузили остатки оборудования.
Рота молодых оставленных для охраны солдат-срочников таяла на глазах. Видимо, боевики хорошо подготовились к нападению и действовали наверняка.
Грянул взрыв. В ушах зазвенело от удара мины в упакованный для вывоза хирургический стол. Вокруг, освещаемые отблесками пожара, метались, как тени, гибнущие от пуль боевиков необстрелянные солдаты. Сержант пытался остановить их и организовать сопротивление, но, увы, всё было бесполезно. Вскоре и сам он упал на землю с простреленной головой…
– Господи, нас сейчас убьют! – истерично выкрикнул с перекошенным от ужаса лицом молоденький лейтенант-анестезиолог. – Чего сидишь, капитан? Хоть ты делай что-нибудь?!
Болотников выпустил из рук пистолет, в котором закончились патроны. Он упал под ноги и тут же утонул в пыли. Капитан вытер пот со лба дрожащей рукой и посмотрел в ночь, где слышались крики гибнущих людей, звучали выстрелы, гремели взрывы и лилась кровь.
– Я не хочу умирать, – прошептал он. – Не сейчас, не здесь… Я хочу уйти из жизни много лет спустя, в кругу семьи и не от пуль бандитов, а от глубокой старости…
Его взгляд остановился на выпавшем из рук убитого бойца пулемёте. Капитан схватил его и принялся стрелять по боевикам, которые перебежками приближались к догоравшей палатке.
– Не-е-ет! – пронзительно закричал лейтенант. – Не стреляй, Валентин! Они обязательно убьют нас, если ты будешь отстреливаться!
– Они нас убьют в любом случае, – мрачно ухмыльнулся Болотников. – Так уж лучше погибнуть, отстреливаясь.
Подняв пулемёт на уровне груди, он выпустил в боевиков длинную очередь. Когда патроны закончились, он отшвырнул бесполезный пулемёт и покачнулся на ногах. Едкий дым заполнил лёгкие, и силы оставили его.
– Нет-нет-нет! – кричал рядом упавший на колени лейтенант. – Господи, сжалься надо мной! Пожалей меня, Господи! Спаси! Спаси меня от смерти!
Болотников разглядывал подбегавших людей с автоматами, с бородатыми лицами, в бессильной ярости сжимая кулаки. Бежать и прятаться было некуда, да и время было упущено. Бандиты были всюду вокруг. Лица искажены, рты широко раскрыты, и было видно, что они не пощадят никого.
От удара ногой в живот у капитана сбилось дыхание. Он упал, но попытался встать. Повторный удар снова опрокинул его на землю. Держась руками за живот и силясь закричать, он перевернулся со спины на бок, но удар прикладом автомата между лопаток утихомирил его надолго.
– Забираем
Один из бородачей склонился над ним, схватил за волосы и повернул к себе лицом.
– Ты врач? – спросил он простуженным хриплым голосом, и его вопрос прозвучал, как звериный рык.
– Я… Я хирург, – ответил капитан, едва шевеля губами.
Боевик заставил его сесть, заглянул ему в лицо и ухмыльнулся:
– Берём с собой… И чтоб ни один волос не упал с его головы.
В дом Алихана отряд вернулся под утро. Об их возвращении громким лаем известил пёс Айса. С ружьём в руках Арса выбежал из дома и поспешил к воротам, в которые уже стучали прикладом.
– Кто там? – крикнул юноша, беря ружьё наизготовку.
– Воины Аллаха, открывай! – послышался голос Габиса.
Арса открыл калитку, и боевики стали быстро входить во двор один за другим. С собой они привели двоих пленных мужчин и принесли несколько, по всей видимости, очень тяжёлых ящиков.
– Как чувствует себя наш гость? – первым делом поинтересовался Габис, когда Арса закрыл за последним боевиком калитку на крепкий запор.
– Жив пока ещё, – ответил юноша. – Я ему только один укол сделал, и он всё ещё крепко спит.
– Хорошо, пусть спит, – сказал Габис, обводя большой двор долгим внимательным взглядом. – Здесь можно найти укромное местечко, где можно надёжно спрятать ящики с оружием?
– Я не знаю, – пожимая плечами, ответил Арса. – Это дом моего деда, и я…
– Ты что, редко бывал у старика в гостях? – сведя к переносице брови, грозно глянул на него командир боевиков. – Хорош внук! Я знал все уголки в доме своего деда, даже те, которых он и сам не помнил. А ты…
– Мой внук почитал старших, – ответил за Арсу Алихан, выйдя из дома и услышав вопрос боевика. – Я учил его чтить адат и расти правоверным мусульманином.
– А нас? А меня? Ты считаешь нас неверными? – повернув в его сторону голову, зловеще прорычал Габис.
– Я не знаю, в каком тейпе ты родился и вырос, – сказал Алихан, приближаясь. – Но тебя воспитывали не таким, каким ты вырос.
У Габиса глаза полезли на лоб. Он привык командовать, привык к подчинению, но сейчас… Он даже растерялся от дерзких слов, высказанных стариком.
– По твоим бегающим глазам вижу, что я прав, – продолжил Алихан, ухмыляясь. – Ты чеченец, вайнах, рождён от отца чеченца, матерью чеченкой. И родители твоих родителей, я думаю, тоже чеченцы. И они, воспитывая тебя, не могли не привить тебе наших обычаев. А что с тобой стало сейчас? Почему ты забыл адат вайнахов? Или деньги затмили твои мозги и застелили глаза?