Честь
Шрифт:
Предчувствие, как вскоре выяснилось, обмануло Эсму. Когда Оратор вошел в полупустое кафе, никто, включая Искендера, не догадался, что это он. Все ожидали появления статного мужчины неопределенного возраста, в одежде которого сочетались бы элементы традиции и экзотики. Конечно, глаза его должны были сверкать, как алмазы, а волосы живописно рассыпаться по плечам. А перед ними предстал тощий юнец лет двадцати с небольшим, с самым заурядным лицом, в самых заурядных потертых джинсах. Лишь когда он подошел к их столику и поздоровался, они поняли, что это пресловутый Оратор.
– Садись, пожалуйста, – пригласил Искендер и быстро представил всю компанию, за исключением Эсмы.
Они заказали еду: хумус [12] ,
Когда подали чай, Оратор заговорил. Голос у него был тонкий и пронзительный, каждую минуту он, подобно волне, то возвышался, то снова падал. Оратор говорил так гладко, что можно было подумать, будто он считывает свою речь с невидимой шпаргалки. Он охарактеризовал различные стадии капитализма. Заявил, что человечество вплотную приблизилось к Судному дню. «Мы дошли до самого края, – сказал он. – Близок тот день, когда прогнивший режим низвергнется в пропасть». Молодежь сегодня намеренно одурманивают наркотиками, чтобы она сохраняла покорность системе, утверждал Оратор. Потоки наркотиков, циркулирующие по всему миру, в значительной степени регулируются политиками. Для того чтобы держать молодежь в плену иллюзий, придумываются новые идеологии. Эти идеологии, всякого рода современные «измы», например феминизм, – те же самые наркотики. В лучшем случае снотворные таблетки.
12
Пюре из нута.
13
Закуска из баклажанов.
14
Шарики из нута, жаренные во фритюре.
– У меня есть тетя-феминистка, – вставил Сонни, недовольный тем, что ему не удалось до отказа набить брюхо. – Волосы у нее короткие, как у пацана. И она всегда ходит в брюках.
– От феминизма не больше пользы, чем от снеговика в Сахаре, – заявил Оратор. – И знаете почему?
– Потому что все феминистки становятся уродинами, – ответил Сонни. – Они даже ноги перестают брить. Противно смотреть на их мохнатые лапы.
Мальчишки захихикали, а Эсма сердито округлила глаза. Один Искендер продолжал смотреть на Оратора. Взгляды их встретились, и в них мелькнуло понимание. Оба были выше подобных ребяческих шуточек.
– Да, наш друг прав, – изрек Оратор. – Феминизм противоречит женской природе. Он лишает женщину привлекательности. Но это следствие, а не результат. А я спрашивал, почему он бесполезен для таких, как мы.
– Потому что феминизм – это западная выдумка, – ответил Искендер. – А нам их проблемы пофиг. Своих хватает.
Аладдин, подошедший к их столу с подносом, услышал эти слова и подозрительно вскинул бровь. Искендер моментально догадался, что Аладдин знает Оратора и относится к нему неодобрительно. «От таких пустобрехов, как этот, одни проблемы, – было написано на лице у хозяина кафе. – Забьет мальчишкам головы всякой ерундой, и они потом натворят дел». Оратор, словно ощутив исходившие от Аладдина волны неприязни, умолк и не произнес ни слова, пока хозяин кафе ставил на стол чайник и чашки.
– Отличный ответ, – одобрительно сверкнув глазами, заявил Оратор, когда Алладин отошел прочь. – Феминизм – это их ответ на их проблемы. Очень неубедительный ответ, надо сказать. Разве можно вычерпать озеро
Эсма тихонько фыркнула. Искендер украдкой бросил на нее испепеляющий взгляд. Она едва заметно кивнула, показывая, что сознает свою вину.
– Смотри у меня, – одними губами прошептал Искендер.
Если Оратор и заметил их безмолвный разговор, то не подал виду.
– На Западе люди пребывают в растерянности, – продолжал он витийствовать. – Они не в состоянии отличить счастье от свободы, а свободу от вседозволенности, и в этом их беда. В отличие от них мы уважительно относимся к нашим женщинам, матерям, женам и сестрам. Мы не заставляем их носить наряды, пригодные только для куклы Барби. На Западе мода – это мощная индустрия. Огромное количество предприятий производят косметику, одежду, обувь и всякие женские штучки. А про анорексию вы слышали?
Парни отрицательно замотали головами.
– Это болезнь, которая развивается у женщин, желающих похудеть. Бедняги всю жизнь сидят на диете. А если все-таки что-нибудь съедят, вызывают у себя рвоту. Каждый год десятки женщин в Европе и США попадают в больницу с диагнозом «анорексия». Они превращают себя в скелеты, но им все равно кажется, что они слишком жирные. Братья, не будем забывать, что в эту самую минуту дети в Азии, Африке и на Среднем Востоке умирают от голода, – возвысил голос Оратор. – Они были бы рады куску черного хлеба. Ни разу в жизни они не пробовали ни конфет, ни сладостей. И в то время, когда люди в третьем мире голодают, на Западе женщины выблевывают шоколадные пирожные в туалетах шикарных ресторанов.
Индустрия вооружения и индустрия красоты – вот две главные отрасли западной промышленности. При помощи индустрии вооружения воротилы современного мира убивают людей, держат их в подчинении и страхе. Но индустрия красоты ничуть не меньшее зло. Все эти модные журналы, сногсшибательные платья, женоподобные мужчины и мужеподобные женщины отвлекают людей от реальных проблем. Индустрия красоты помогает манипулировать общественным сознанием.
Все внимали Оратору в благоговейном молчании. Эсма, едва дыша, изучала собственные ногти. Ей хотелось бы, чтобы Искендер слегка разрядил атмосферу. Похлопал бы Оратора по плечу, сказал, что не стоит так переживать. Отпустил бы какую-нибудь шуточку. Заставил бы всех засмеяться. Она знала, у него хватит на это и смелости, и чувства юмора. Но, взглянув в лицо Искендера, она поняла, что на этот раз он не намерен шутить.
– Алекс, может, закажем еще чаю? – осмелилась она подать голос. – От этих разговоров у меня пересохло в горле.
Оратор взглянул на часы:
– Мне пора. Было приятно познакомиться с вами.
Он встал и повернулся к Искендеру:
– Почему она называет тебя Алекс?
– Это моя сестра. Не обращай на нее внимания. Меня все так называют. Алекс – это сокращенное от…
– Разве «Алекс» – это сокращенное от «Искендер»? – перебил Оратор. – Нет, и ты сам это знаешь, брат. Неужели мы откажемся от наших имен и возьмем другие, более удобные для англичан? Неужели мы будем под них подделываться? Нет, есть другой путь. Заставь всех выучить твое полное имя и произносить его с уважением.
И он ушел, провожаемый смущенным молчанием.
Искендер первым вскочил на ноги:
– Ребята, я провожу Эсму домой и вернусь.
– Но я вовсе не хочу домой, – возразила Эсма.
Но Искендер уже шагал к выходу.
– Давай пошевеливайся. Долго тебя ждать?
Эсма неохотно повиновалась. Когда они вышли на улицу, она воскликнула:
– До чего отвратный тип! Просто мистер Аппити, севший на своего любимого конька.
– Нравится он тебе или нет, он настоящий боец.