Честный Эйб
Шрифт:
— Представьте себе, человек сидит в Вашингтоне и постукивает ключиком, а за много миль, в Балтиморе, другой человек слышит этот стук и записывает слова. Ни одной минуты промедления! И всё это делает электрическая искра!
— Вы большой любитель науки, Линкольн, — сказал судья Дэвис, пытаясь разглядеть носки своих сапог из-за грузного живота, — но это уже не свежая новость. У меня есть родственник в Балтиморе, школьный учитель. Три года назад он утверждал, что «по астрономическим данным» из этого телеграфного аппарата ничего не
Раздался смех.
— Ну, знаете, — обиженно сказал Линкольн, — всё-таки у меня есть преимущество перед вами, господа. — Я услышал про эту штуку с электричеством впервые в жизни и получил удовольствие, а для вас, образованных людей, это уже не свежая новость.
— Не прибедняйтесь, Линкольн, — благодушно заметил Дэвис, — всем известно, что вы возите с собой в седельном мешке «Геометрию» Евклида и читаете её в промежутке между двумя заседаниями суда. А вот у меня с детства не было времени понять, почему сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы.
— Геометрия помогает соображать, сэр, — ответил Линкольн.
— И ораторствовать перед избирателями, — неожиданно вмешался лопоухий человек с жирным красным лицом, примостившийся в отдельном кресле сбоку очага. — Я читал ваше «обращение к народу Иллинойса». Вы, кажется, упорно желаете, чтобы общественные земли попали в руки фермеров по самой дешёвой цене?
— Не скрою, сэр, что таково моё твёрдое желание, — сказал Линкольн.
— Имейте в виду, что я не буду за вас голосовать!
— Позвольте вас спросить, сэр, — сказал Линкольн, повернувшись всем корпусом к лопоухому, — вы занимаетесь скупкой и перепродажей земли?
— Вы угадали, мистер Линкольн, — важно отвечал лопоухий.
— Тогда понятно, почему вы настроены против меня. Ваша душа обитает в кармане.
— Где именно находится моя душа, вас не касается, сэр, — проговорил лопоухий. — Я не желаю видеть в конгрессе ораторов, которые настроены против деловых людей.
— Я не настроен против деловых людей, которые приносят пользу, — отвечал Линкольн, — но я решительно против спекулянтов.
— Очень приятно слышать, — торжественно сказал лопоухий. — В таком случае, я буду голосовать за ваших противников!
— Это напоминает мне одного итальянского бандита, который собирался ограбить почту, — сказал Линкольн, — и, перед тем как это сделать, обратился с молитвой к своему святому: «Помоги мне, дорогой святой Мартин, в моём трудном деле и попроси бога, чтоб он даровал мне успех. Но если ты этого не сделаешь, имей в виду, что я-то сам не святой,
— Не понимаю ваших остроумных сравнений, — сказал лопоухий.
— В этом я нисколько не виноват, — вежливо отвечал Линкольн и под общий смех адвокатов отошёл от очага.
— Ишь ты, — сказал лопоухий, закидывая ногу на ногу, — ведь он, пожалуй, считает себя гением. Этакий «честный парень» из простых, да ещё оратор и член законодательного собрания Иллинойса! Видали мы таких! Небось в бога не верит… А много ли дел он выиграл в суде?
— По моим сведениям, — невозмутимо сказал судья Дэвис, — за последние два года из двадцати четырёх дел он выиграл семнадцать.
— Вот как! — проворчал лопоухий. — Но думаю, что дело молодого Моффета он провалит.
— Дело Моффета? — переспросил кто-то из адвокатов. — Это который обвиняется в убийстве землемера?
— Да, — со вздохом сказал Дэвис. — И действительно, надо быть семи пядей во лбу, чтоб выступать защитником в таком деле. Этот молодой Моффет запутался в долгах да ещё потерял половину своей земли, потому что у него не было документов «на право владения». К нему приехал землемер проводить новую границу, и этот землемер без вести исчез!
— Откуда известно, что землемера убили? — спросил один из адвокатов.
— Есть косвенные улики. В доме Моффета нашли двустволку, в которой не хватало одного патрона. На снегу след, как будто тащили что-то тяжёлое, а на берегу реки нашли один башмак убитого да ещё на льду следы крови.
— На льду? Так он утопил труп в замёрзшей реке?
— Ничего не стоит утопить тело в проруби, — сказал Дэвис.
— Прескверное дело, — заметил тот же адвокат.
— Да, Моффету угрожает виселица.
— Сколько Линкольн берёт за такое дело?
— Кажется, он ведёт дело бесплатно, — сказал судья.
— Вот видите, набивает себе репутацию святоши, — вставил лопоухий.
— Вряд ли, — сказал Дэвис. — У него и так хорошая репутация.
— Ещё бы! Женился на девице из самой почтенной семьи. Отец этой Мэри Тодд, кажется, был сенатором?
— Не знаю, — отвечал Дэвис.
— Купил себе дом в Спрингфилде и выставил вывеску золотыми буквами. Видать, что не все дела он ведёт бесплатно!
— Вы как будто личный враг мистера Линкольна? — спросил Дэвис.
— Нет! Я просто не люблю этих «честных парней», которые делают деньги быстрее нашего брата. Да ещё называют предприимчивых людей спекулянтами! И вообще, да будет вам известно, судья Дэвис, что я не люблю книжников с «идеями»! Я предпочитаю обыкновенных граждан, которые верят в бога и не берут денег в долг.
— Это ваше дело, — сухо ответил Дэвис и повернулся к окну.
Снег запорошил всё окно. С трудом можно было разобрать радужно мерцающие фонари у подъезда гостиницы и морды лошадей, мерно жующих овёс в мешках, подвешенных за шею.