Четкие линии
Шрифт:
В моей истории мелькают Трелони и Люпин, остальные герои на периферии, они — массовка, необходимая общественность, которая лишь оттеняет основные черты характеров главных героев. Если понравится, можно вывести прорицательницу и оборотня в отдельную мангу, подробно раскрыть. Но пока что внимание сосредоточено на Ласке и Драконе, на Бобренке и Летучей мышке, остальным там нет места. Если распыляться, можно потерять основную мысль.
— Потому что таков сюжет, — закатила глаза Гермиона. Бобренок, я тебя уже люблю. — В большинстве романов описываются взаимоотношения
Как с языка сорвала!
— Да и что обо мне рисовать? — пожимаю плечами. — Пошел в библиотеку, вышел из библиотеки, поел, поспал, посидел на лекциях и… снова в библиотеку?
Ага, еще есть Выручай-Комната, но вам пока что этого знать не стоит.
Остальные рассмеялись, и тема была успешно закрыта.
— Гарри, какие планы на лето? — Гермиона стояла рядом с родителями, прощалась со мной и остальными товарищами.
— Навестить Сириуса в Мунго, он писал, у него есть какой-то сюрприз для меня. Надеюсь, приятный.
Оригами из выписных эпикризов? Нашел любовь всей своей жизни? Нет, в психиатрическом этим лучше не заниматься, могут быть последствия.
Старушка-домовладелица уже ждала меня, копалась в огородике, но когда подъехал автобус, отложила тяпку и прошла на кухню. Засвистел чайник, легонько звякнули поставленные на стол чашки из тонкого фарфора, подаренные ей, насколько я знал, на годовщину свадьбы. Муж умер, и она берегла чашечки в качестве памяти о нем.
— Добрый день, Эванс! Ты снова к нам? — она улыбнулась, отчего морщинки-лучики побежали от уголков глаз.
Пришлось поставить сумку и сесть на свободный стул. Люблю пить чай с этой волшебницей, удивительно тактичная женщина, никогда не спрашивает ничего лишнего, не лезет в личное пространство, но при этом к ней легко можно обратиться посреди ночи, если внезапно заболел живот или стало просто плохо. К своим постоянным арендаторам она относилась как к детям, заботилась и старалась, чтобы им в доме было уютно и спокойно. Хотя и строгость могла проявить, но такую мягкую, как у родных бабушек.
— Да. С тех пор, как родители обнаружили ваш пансионат, это стало идеальным летним вариантом. Да и мне нравится, тут тихо, спокойно, — чай восхитительный, душистый, пахнущий летним лугом и крупичным медом, который старушка добавляла во все свои напитки.
Страсть англичан к данному напитку являлась притчей, почти легендой, но если он такой вкусный, то их можно понять.
Домовладелица засмеялась, махнула рукой, хотя щеки покраснели от удовольствия. Я не раз говорил ей, что мне нравится жить именно здесь, вместе с ней, что она идеально организовала свой маленький бизнес.
— Кстати, миссис Марта Джонс…. Знаешь миссис Марту Джонс, она живет в доме ниже по улице, с красной крышей. У нее еще шесть кошек. Она приносила нам пироги, когда ты гостил у нас прошлым летом.
— Да, помню, — милая женщина, счастливая бабушка девяти внуков, которая жила с шестью кошками и обожала печь
— Так вот, она хотела попросить тебя нарисовать портрет одного из ее котов, полукниззла Маркиза. Вреднющее создание, всех воробьев в округе передушил, — с трудом удержался от смеха. — Но он уже стар, Марте его подарили, когда она только собиралась в школу, поэтому он очень дорог ей. И она хочет запечатлеть его, чтобы любоваться рисунком, когда Маркиза не станет. Марта согласна на любые деньги.
— Но ведь есть профессиональные художники? — которых не жалко, если они пострадают от острых когтей вредного черного кота с яркими и злыми желтыми глазами. Этот паразит мне на наброски складывал тушки воробьев, ведь знал, зараза, как трудно убрать кровь с уже готовых и зачарованных рисунков. И не надо говорить, что я ему понравился. Мои любимые брюки ему понравились, аж до точки когтей. — Почему бы не обратиться к ним.
— Ой, — отмахнулась женщина. — Нынешнее поколение рисует без души, а Марте понравился тот рисунок, что ты подарил мне к прошлой осени.
Осень, бабье лето в яблоневом саду, где деревья массивные, раскидистые, с яркими пятнами алых яблок на ветвях.
— Хорошо, два фунта… простите, привык с этими магловскими расценками. Пол-галеона.
— Но ведь этого мало!
— Мне хватит, тем более такие пироги. Ах, какие пироги!
Домоправительница шутливо замахнулась полотенцем, но я увернулся.
— Я зайду к ней завтра, если это можно. Спросите у нее, пожалуйста.
— Разумеется. Ты сегодня куда-то спешишь? — проницательная, как и все пожилые ведьмы.
— Да, у меня дядя в больницу попал. Ничего серьезного, — поспешил успокоить. — Но попросил навестить сразу, как только приеду из школы. Так что пойду, "Рыцаря" вызывать.
— Хорошо. Если вернешься поздно, ключ от задней двери под горшком с геранью.
— Спасибо.
Пожалуй, это место можно назвать провинцией. Живущие здесь люди представляют собой замкнутую систему, общество, где каждый знает друг друга, знает, кто кому приходится родственником и в какой мере и степени. Здесь живут годами, десятилетиями. Англичане, как мужчины, так и женщины, весьма консервативны, не любят менять свои привычки, не все приветствуют новые тенденции. У молодежи с этим гораздо проще, особенно, если кровь и опыт разбавлены иными странами, так, как в Хогвартсе. Там есть ирландцы, шотландцы, индийцы, несколько ребят с итальянскими и норвежскими корнями.
А еще англичане жутко любят сплетничать, причем в этом отношении мужчины, по статистике, даже превосходят женщин. И в маленькое общество очень непросто влиться полностью, тебя будут оценивать со всех сторон, как породистую кобылу, однако это не отменяет того, что если уж приняли, всегда будут на твоей стороне, закроют глаза на некоторые недостатки и недочеты и помогут в любой ситуации.
Марта Джонс стала первой, кто протянул мне руку из местного общества, а ее пирог — символ того, что меня приняли, пусть даже здесь я бываю летними набегами.