Четверка сравнивает счет
Шрифт:
— Бедный парнишка, — пожалел Салли. — Он на самом деле не был таким уж плохим человеком.
Полагаю, так и было, но мне было трудно отыскать в душе хоть сколько-нибудь солидную дозу сочувствия к нему. Он уничтожил мою машину и квартиру и пытался убить меня. И словно этого мало, он еще к тому же испортил мою куртку с Грецки из «Рейнджерз». Может, завтра я стану более великодушной, когда возвратится мое чувство юмора. Но прямо сейчас меня тянуло поворчать.
Я свернула на Чеймберз и в сердитом настроении поехала к Морелли. На его улице
Салли перелез на водительское сиденье.
— Увидимся, чувак, — попрощался он, выжав ногой педаль.
— Увидимся, — откликнулась я, но улица уже была пуста.
Я постучала в дверь.
— Йо! — заорала я, перекрывая телевизор.
Притопал Морелли и открыл мне дверь.
— Ты что, правда каталась по полу в доме престарелых граждан?
— Ты уже слышал.
— Моя мать позвонила. Сказала, что ей звонила Тельма Клапп и рассказала, как ты только что надрала задницу какой-то хорошенькой блондинке. Тельма сказала, что раз уж ты беременная и все такое, то она считает, что тебе не стоит так кататься по полу.
— Хорошенькая блондинка вовсе не женщина.
— Что в сумке? — поинтересовался Морелли.
Печенье Морелли мог учуять за милю. Я взяла одно печенье и вручила ему сумку.
— Мне нужно поговорить с тобой.
Морелли шлепнулся на диван:
— Я слушаю.
— Насчет Франсин Новики, матери Максин…
Морелли насторожился:
— А вот сейчас я по-настоящему весь внимание. Что насчет Франсин Новики?
— Она расплатилась еще одной фальшивой двадцаткой. И мой осведомитель сказал, у нее их целая пачка.
— Так вот почему ты кипятком писала, так тебе хотелось установить за ней слежку. Думаешь, она вляпалась в эти дела с подделкой денег и собирается слинять… наравне с Максин?
— Думаю, Максин, возможно, уже сбежала.
— Тогда почему тебе все еще интересно, если ты считаешь, что Максин сбежала?
Я взяла еще печеньице.
— Я точно не знаю, что она унесла ноги. Может, она так сбежала, что я смогу ее найти.
— Особенно, если ее мамаша или подружка настучат на нее.
Я кивнула:
— Всегда есть вероятность. Так что ты скажешь, могу я взять твой пикап?
— Если утром она будет еще здесь, я пошлю на место фургон.
— У нее визит к врачу в три часа.
— Почему ты решила поделиться со мной?
Я поглубже устроилась на диване.
— Мне нужна помощь. У меня нет подходящего оборудования для приличной слежки. И я устала. Я почти не спала прошлую ночь, и у меня был кошмарный денек. Сегодня вечером этот парень разрядил в меня револьвер, а затем гнался за мной с ножом в руке. Ненавижу, когда люди так поступают! — я пыталась есть печенье, но у меня так тряслись руки, что я с трудом могла попасть им в рот. — Взгляни на меня.
— Избыток адреналина, — успокоил Морелли. — Как только это пройдет, ты уснешь, как убитая.
— Не говори так!
— Утром тебе станет лучше.
— Может быть. Но прямо сейчас я буду рада любой поддержке, которую ты можешь мне оказать.
Морелли встал и стряхнул крошки от печенья.
— Пойду-ка налью стакан молока. Ты хочешь?
— Конечно.
Я вытянулась на диване. Насчет адреналина он прав. Меня уже перестало трясти, и сейчас я была вымотана до предела.
Когда я открыла глаза, то какое-то мгновение не могла понять, где нахожусь. А потом до меня дошло, что я уснула на диване Морелли. И сейчас уже утро. В окно светило солнце, и я учуяла запах кофе, доносившийся из кухни. Морелли снял с меня обувь и укрыл лоскутным одеялом. Мне пришлось наспех провести проверку, чтобы убедиться, что остальная одежда нетронута, прежде чем преисполниться излишней благодарностью.
Я притащилась в кухню и налила немного кофе.
Морелли засовывал пистолет в кобуру.
— Мне нужно бежать, — заявил он. — Я позвонил твоей матушке прошлым вечером и сказал, что ты здесь. Подумал, что она будет беспокоиться.
— Спасибо. Так мило с твоей стороны.
— Сама за собой поухаживай. Если что-нибудь случится днем, можешь позвонить мне на пейджер.
— Ты следишь за Новики?
Морелли помолчал.
— Она уехала. Я послал кое-кого проверить прошлым вечером. Дом пуст.
— Вот черт!
— Мы можем еще достать ее. Ее объявили в розыск. У министерства финансов есть возможности.
— А врач…
— Новики отменила встречу вчера.
Он махом проглотил кофе, положил кружку в раковину и пошел к выходу. Дошел до середины столовой, остановился и с минуту таращился на ботинок. Задумался. Потом я увидела, как он тряхнул головой. Развернулся, широким шагом вернулся в кухню, притянул меня к себе. Язык в дело. Жадные руки.
— Черт, — произнес он, отстраняясь, — я точно в плохой форме.
И ушел.
Матушка выжидающе взглянула на меня, когда я вошла в кухню. «Ну?» говорил ее взгляд. «Ты с ним спала?»
За столом с чашкой чая сидела Бабуля. Папаши нигде не было видно. А во главе стола, вновь облачившись в мой халат, восседал Салли, поедая шоколадное рассыпчатое печенье.
— Эй, чувак, — поприветствовал меня Салли.
— Салли рассказывал нам про вчерашний вечер, — поделилась Бабуля. — Черт возьми, как же мне захотелось там поприсутствовать. Салли сказал, что ты была великолепна.
— Нет, вы только представьте, — встряла матушка, — дом престарелых. О чем ты только думала? Ты же знаешь, как они разносят сплетни!