Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1

Селиванов Дмитрий

Твою дивизию! Склероз его прибьёт когда-нибудь. Он же здесь пробовал выращивать перловку. И после первого раза больше не поливал. Судя по сухим стебелькам, зерно проросло. Будем считать опыт условно удавшимся. Ведь перловка взошла. Значит, в следующем году посадим.

Ладно, что там с фокусами? Михаил поставил стул у окна, и начались лабораторные работы по оптике. Он как можно точнее замерил расстояние при разном положении кольца фокусировки. Записал при крайнем правом и крайнем левом положении. Потом перевернул объектив и повторил. Посмотрел на получившуюся таблицу. Каждая цифра в первой и второй серии опытов получалась немного меньше – на 3-5 мм. Но мерил он до

ближайшей линзы. А если учесть толщину корпуса и внести поправки на ошибки измерения... Получалось, что с обеих сторон фокус одинаковый, только мерить надо от плоскости, которая находится где-то внутри объектива, примерно на 3/4 от передней кромки. Такая оптика ему понравилась. Это определённо упрощает работу с трубой.

Теперь надо понять, какой длины делать тубус. Материалов не так много. Если сделаешь короче, то наставлять проблематично. А если длиннее, то отрезать жалко.

«Жалко, жалко... Жалко у пчёлки в жопке! Работай, давай!»

С таким напутствием Михаил подошёл к книжной полке. Надо уточнить, как работает телескоп. Среди книг, которые не сдал в местную библиотеку, оставались несколько старых советских учебников.

Так, Физика 6-7 класс. А.В.Перышкин, Н.А.Родина. Ностальгия – такие знакомые рисунки, выполненные в один цвет. Только у него голубенькие были, а здесь розовенькие. Странно. Ну-ка... 1978 год. Он точно не мог по этой книге учиться. Наверно, от дядьки остался. Ну, да, Михаилу все учебники выдавали в школе, он их не покупал, как старшему поколению приходилось. Поэтому у них осталось, а он свои сдал обратно. Мужчина пролистал оглавление: механика, тепловые явления, электричество. Оптики нет.

Физика 8 класс. Снова Перышкин и Родина. Но этот новее, 1989 год. Снова тепловые явления и электрика – курс, наверно, за это время поменялся. Или в 1989-м уже на год классы сдвинулись? Вроде нет. И вообще – чья книга? Кто мог учиться в 1989 году? А световые явления здесь есть. Но остальные главы как-то странно повторяются с прошлого года. Михаил вернулся к предыдущему учебнику: механика, тепло, электричество, электромагнитные волны. Всё. За восьмой класс: тепло, электричество, электромагнетизм, свет. Забавно, почти полное совпадение.

Ну, и ладно. Главное, есть про линзы. Михаил открыл нужную главу, пролистал... И задумался. Сам он явно не по этому учебнику занимался. Вот за 6-7 класс – совпадает. Насколько сильно – другой вопрос. Но за 8 класс – что-то совсем другое. Во-первых, перехлёст курсов. Во-вторых, где в оптике полноценные схемы работы линз и приборов? Здесь нарисованы два примера: с собирающей и рассеивающей линзой, а вместо телескопа и микроскопа – устройство глаза. Может, в его учебнике тоже было про глаз, но он точно помнил, что изучали принцип работы увеличительных приборов. Придётся самому схему рисовать.

Михаил развернул коробку из-под очков. Порисует на ней и обратно сложит. Есть два главных принципа – или правила, начертания оптических схем. Первый: луч, идущий параллельно оптической оси, после преломления проходит через фокус линзы. И второй: можно принять, что луч, идущий через центр линзы, не преломляется. Сначала мужчина замахнулся нарисовать всю схему полностью. И заглох. Лучи постоянно уходили куда-то не туда. Не получалось увеличенное изображение. Пришлось разделить на две части: понять по отдельности, как работают объектив и окуляр. Потом пришлось углубляться ещё сильнее. Выяснилось, что объект, находящийся на определённом расстоянии от линзы, фокусируется по-разному.

Наконец, получилось нарисовать полную схему:

Михаил

полюбовался разводами от стирательной резинки, через которые кое-как проглядывали линии чертежа. Получалось, что изображение, проходя через объектив, формируется между одинарным и двойным фокусным расстоянием. А чтобы его увеличить, окуляр нужно поставить к этому изображению ближе, чем его фокусное расстояние. Тогда лучи формируют увеличенную картинку, которая попадает в глаз.

Он потянулся – совсем спина затекла. Да и пальцы устали, давно такой практики не было. Потом снова схватил схему. А что, если вместо собирающей линзы использовать рассеивающую? Только поставить её не за изображением, а перед ним – придвинуть окуляр ближе к объективу. Пришлось искать чистые места и снова выяснять, как именно формируется изображение в различных случаях: когда объект в фокусе линзы, перед фокусом или дальше него.

Дело близилось к вечеру, когда он закончил последние наброски. С такой схемой получается двойная польза: и сама труба выходит короче, а самое главное – изображение прямое, а не перевёрнутое. Михаил вспомнил, что старые моряки писали о таком неудобстве подзорных труб – что всё выглядело вверх тормашками. В современных приборах есть призмы, которые переворачивают изображение обратно, а также уменьшают длину прибора – за счёт двойного отражения. Странно, почему же не используют схему с уменьшающей линзой? Она ведь проще.

Жаль только, что все имеющиеся отрицательные линзы сняты с его очков. А это по максимуму – 7 диоптрий. Семикратное увеличение – звучит как-то не очень. Эйфория от совершённого мозгового штурма быстро сошла на нет.

И снова разгорячённые неудачей мозги выдали новую идею. А кто мешает использовать тройную систему? Объектив из бабушкиных очков, окуляр из фотика. А между ними – рассеивающая линза. Ведь все объективы именно так и сделаны: комплект собирающих и рассеивающих линз. Михаил остервенело набросился за новые наброски...

Чтобы разочарованно отбросить их через полчаса. Не выходило. Тут комп бы с графической программой. А лучше – какой-нибудь оптический симулятор. Получалась ерунда. Или, другими словами – ничего не получалось. По его прикидкам выходило, что окуляр должен стоять ближе к объекту, чем сам объектив. Бред.

Михаил подошёл к темнеющему окну, чтобы немного размяться. Вот и жёны возвращаются. Непроизвольная улыбка растянула губы до ушей при воспоминании об утренних подвигах. Вот же чертовка. Делала это Ирина, чтобы показать себя, или это для неё не подвиг – не важно. Такое можно вспоминать долго, и агитировать время от времени на повтор. Жаль, Ольгу на такое не подвигнешь. Не хочет человек дать немного больше, как бы он ни старался, подлизываясь. Жаль, конечно, но насиловать – не наш метод.

Опомнившись, Михаил бросился к столу. Следовало убрать всё, чтобы не мешало ужинать. Особенно важно спрятать попытки сочинить компактную подзорную трубу – стыда ведь не оберёшься.

***

– А чиво эта мы такия груснаи? – Поддела Ольга мужа, задумавшегося с вилкой в руках.

– А? – Тот откусил воздух и непонимающе осмотрел пустой инструмент.

– Чего грустишь, говорю! Должен ведь радоваться.

– Я радуюсь, – вздохнул Михаил.

– Ир, ты видела этого хама? Да он должен летать от эйфории! А он? Он игнорирует твои прелести. Мне даже обидно за тебя стало.