Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1
Шрифт:
– Сказала ему, что не прав. Что ничего не было.
– Так он тебе и поверил, – хмыкнула Ольга. – И шкуру саблезуба зря отдала.
Ира уже открыла рот, чтобы возразить, но её перебил шум из сарайки. Что-то затрещало, из так и не закрытых ворот с ржанием выскочил жеребёнок и скрылся в лесу.
– Перекладину, наверно, сломал. – Меланхолично прокомментировал это Михаил.
***
Через два дня жена и невеста (раз между ними ещё ничего не было, то как бы и называть женой пока рано) дружно отобрали бутылку у расклеившегося, самоуничижающегося
– Вот смотрите, – пьяно вещал он. – Самые настырные из всех человеков – это homo sapiens. Какая-то нездоровая тяга у них всё завоёвывать и уничтожать. Кроманьонцы (это и есть сапиенсы, если кто не понял) пришли в Евразию, где уже жили неандертальцы. Неандертальцы – совершенно эндемичный для наших краёв вид. Они больше миллиона лет формировались здесь, в этом климате. А кроманьонцы – дети жаркой Африки. Африки, где нет проблем с ресурсами. Настолько нет, что они не привыкли экономить эти самые ресурсы. Они размножаются, как кролики... Ух! Ты чего так плещешь?
– Ты говоришь «они». Но мы же тоже кроманьонцы. – Переспросила Ольга.
– Мы – нет. По крайней мере на 2% мы – неандертальцы. Метисы. Но эти 2% не настолько влияют, чтобы утихомирить буйный африканский нрав кроманьонцев. Мы продолжаем жутко быстро размножаться, выжираем подчистую ресурсы и гадим, гадим. Гадим! Всю планету загадили! Эй! Осторожнее веником маши! Здесь дети родятся!
Михаил прикрыл ладонями заветное место.
– А эти два процента от неандертальцев – они на что влияют? – Поинтересовалась Ира.
– Точно учёные не знают. Вроде как на один из видов пигментации. Некоторые неандертальцы были белыми и рыжими. Но не все. Большинство – тёмненькие брюнеты. А вот кроманьонцы – все поголовно чёрные. Они же только из Африки вышли. Побелели они уже здесь. Но опять же, эти неандертальские гены, они разбросаны как попало. В каждой попе... попеции... по-пу-ля-ции – по-своему. У кого-то влияет... Бррр! Холодно! Предупреждать же надо!
Вышли передохнуть в предбанник. Здесь уже на верхушке печи-коптильни примостился чайник. Скамью девушки тоже принесли. Пусть она и могла поместиться только поперёк бани, и её приходилось поднимать, когда входишь или выходишь из парилки, зато на ней можно удобно развалиться, откинуться на спинку. Девушки забрали единственную такую лавочку, стоявшую возле центральной лестницы в дом.
– Эх, пивка бы... – Мечтательно закатил глаза Михаил, дзюргая из большой кружки.
– Ты и так выжрал четыре бутылки водки. – Заметила Ирина. – А говорили, что почти не пьющий.
– Кто сказал? Так, «почти». Вот это «почти» и вылезло. Водка, она в горе и празднике. Горе ведь у меня – друга обидел... – Он вздохнул. – А пиво, оно для души. Если хорошее пиво, конечно. Эх, когда ещё появится! Хотя овёс колосится. Понять бы ещё, какие из колосков на грядке – овёс, а какие – пустая трава, левые зерновые.
–
– Подожди, дай мысль закончить. Надо записать, пока в голове крутится. Кстати, вы отмечали даты? Пока я... того.
– Отмечали. Так какая мысль, мы запомним и напомним.
– Мысль... Мысль. Вот же!.. А! То, что спирт нужен в хозяйстве – это вопросов не вызывает?
– Нет, – обе девушки покачали головами.
– Тогда вот... Недалеко жимолость растёт. У неё сейчас уже, наверно, сезон кончается. А значит, она перезрелая, забродившая. Вот и надо её на бражку пустить. Это первая мысль. А вторая – что можно использовать старый холодильник для самогонного аппарата. Записала?
Ирина, к которой он обратился, кивнула и постучала пальцем по виску.
– Вот и хорошо. Вы ещё париться будете? А то мне уже хватит. Надо отоспаться. И... Оля, ты закрой алкоголь. Там реально только НЗ остался.
– А просто дать слово, что не будешь пить?
– Не могу. Ситуации разные бывают. Дам слово, а что-нибудь случится, что потребует разогнать организм водкой.
– Хорошо. Сегодня хоть не будешь?
– Нет, что-то я перебрал. Не только сегодня, а вообще в ближайшее время не захочется.
– Вот и иди, спи. А мы ещё посидим.
Кивнув, Михаил спустился по приставной лесенке – её девушки от русской печи унесли. Пока ведь наверх забираться не требуется.
***
Ира проследила, что мужчина точно дошёл до цели, и запрыгнула обратно в баню. Сразу же проскочила в парилку, дождалась, пока зайдёт Ольга.
– Знаешь, Оль, вот вроде добилась своего, но что-то чувствую себя отвратительно. Потерянной какой-то. Правда, добилась пока не всего, чего хотела. И не знаю – а доводить ли дело до конца? В прямом смысле – добиваться ли этого самого мужского конца?
– Что, проза жизни внезапно оказалась большой чёрной жопой?
– Почему чёрной?
– А так страшнее, – горько усмехнулась Ольга.
– Может, всё дело в том, что я не выполнила данное слово? И гложет меня именно это...
– Это что ты не выполнила?
– Ну... Не родила от Андрея. Как бы потерянный вариант генома.
– За это можешь не переживать. Ничего не потеряно.
Ирине потребовалось несколько минут, чтобы до неё дошёл скрытый смысл фразы. Сначала она расслабилась, услышав «не переживай». И только позднее вспомнила вторую часть.
– Подожди... – Нахмурилась девушка. – В смысле «не потеряно»? Это получается...
– Да, я переспала с Андреем.
– Да как ты!... А впрочем... Ну его. Знаешь, теперь я поняла тебя. Вот, вроде Андрей стал мне совершенно чужим, а ощущение, что обокрали – всё равно есть. Забавно, что я готова принять роль второй жены. Заметь, на главенство я не претендую. Но только с Мишей. А с Андреем я как бы была единственной женой, то есть – главной. И вдруг меня предают. Даже пост-фактум это тяжело принять. Только я не пойму, почему ты уверена, что ребёнок от Андрея? Вы же с Мишей каждую ночь...