Четверо в каменном веке. Том 2
Шрифт:
Ольга пожала плечами:
– Может, потому что привыкли, что температура почти комнатная. А может, потому что некоторые одеться не могут.
Ира действительно под одеялом сидела в одной рубашке и трусиках. Эти дни всех расслабили: тёплая погода позволяла легко протапливать маленький объём палатки, а толстый слой снега хорошо сохранял тепло. Все ходили в исподнем, не желая потеть при такой влажности. Но если Михаил с Ольгой не ложились с вечера и вовремя оделись, то Ира проснулась только сейчас, когда стало действительно холодно.
Проворчав что-то под нос, девушка решительно
– Не помогает, – стуча зубами, проворчала она.
– Ты просто выстыла, пока спала. Чай должен помочь.
Михаил протянул ей кружку с горячим взваром.
– Сейчас бы что-нибудь сладкое, для разгона организма. Но...
Он развёл руками.
– Нич-чего. Т-так тоже х-хорошо... Фух! Да, легче стало. Спасибо.
– Да не за что.
Мужчина пожал плечами, а девушки мечтательно закатили глаза:
– Сахарок бы не помешал...
– Это точно...
– Ну, чисто теоретически... – Заикнулся Михаил.
– Что?
– Правда, я давно не видел...
– Да что?! – Рявкнула Ольга.
– Отец энциклопедию покупал по пчеловодству. Может, видела? Такая жёлтая книжка в твёрдой обложке. Раза в два меньше стандартной.
– Не помню. Надо поискать.
– Вот и поищи. – Мужчина пересел поудобнее. – А способ найти улей с детства известен.
Помолчал немного. Потом вопросительно поглядел на обеих жён:
– Так что? Пробуем заморозить крышу?
Ольга усмехнулась.
– По-моему, уже поздняк метаться. Во-первых, по ощущениям, скоро рассвет. Так и так вылезать придётся. А во-вторых, кое-кто не стал ждать твоего решения. Слышишь?
Она махнула в сторону основного входа, где ещё минуту назад копошились собаки. Когда Михаил открыл клапан, то все увидели, что под навесом пусто. Только сквозь лаз в снегу пробивается тусклый свет, да задувает ледяной ветер.
– Сюжет ясен. Оля, проверь, с другой стороны тоже никого?
– Лизка привязана, в отличие от собак. Куда она денется?
– Ну, да. Ну, да. Тогда одеваемся по полной программе и за работу.
Семейство осторожно вылезло из-под навеса. На небе ещё сверкали звёзды, но восток уже розовел.
– Небо красно по утру – моряку не по нутру. Небо красно с вечера – моряку бояться нечего. – Выдал Михаил дедовскую присказку.
– И что? Чего нам бояться? – Не поняла Ольга.
– Ничего не надо бояться. Это про ясную погоду присказка. А у нас хмарь на горизонте. Развеется к обеду. Всё должно нормально быть.
С работой разделились. Ира пошла набирать воду – её заметно потратили за два дня. Ольга – за дровами. Михаил же занялся самым трудоёмким – принялся раскапывать палатку. Следовало полностью откинуть снег и попробовать соскоблить лёд с брезента. С первым он справился быстро – среди инструментов была запасена и совковая лопата с укороченной ручкой. А вот спасение жилища из ледового плена затягивалось. Пока он раскапывал сугробы, палатка достаточно промёрзла, и Михаил отколотил основной лёд. Но внутри ткани его оставалось ещё достаточно. Поскоблив
Вернувшиеся в очередной раз девушки застали его за разборкой палатки. Все вещи уже лежали снаружи на шкурах. Рядом торчала снятая печь.
– Что ты задумал?
Жёны с любопытством наблюдали, как он, пыхтя, вытаскивает стойки.
– Хочу... Фух!.. Хочу помять, может лёд раскрошится и высыплется из ткани.
Он начал сгибать-разгибать брезент с одного края.
– Думаешь, получится? – Скептически спросила Оля.
Но присоединилась к процессу.
– По крайней мере, процентов на восемьдесят рассчитываю.
Ира была настроена не так недоверчиво, но решила уточнить:
– А остальные двадцать?
– На них тоже найдётся управа.
К полудню, мокрые от пота и летящих из брезента мелких льдинок, путешественники заново собрали палатку. Вымели остатки инея и поставили печь.
– Так, Сапегин, я не поняла – ты зачем трубу открутил?
– В этом и состоит мой план.
Мужчина быстро закидал дрова в печь и, выскочив наружу, закрыл молнию входа.
– Задушить нас дымом?
– Просушить этим дымом крышу. По крайней мере, я надеюсь, что успею до вечера.
– Ну-ну... Надейся. А мы делами займёмся, а не баловством. Пошли, Ира. Надо лошадей покормить.
Мужчина несколько раз заползал и подкидывал в печь дрова, когда, наконец, скаты начали не просто сочиться дымом, но и парить – нагретый брезент решил, что пора сохнуть. Много дыма, конечно, уходило через окна и вход. Но основная масса скапливалась под крышей. А оттуда уже деваться некуда – только просачиваться сквозь ткань, заодно осушая её. Дело близилось к закату. Девушки за это время не только лошадей обиходили. Поворчав об отсутствии печки, они развели костёр снаружи и приготовили поздний обед, плавно переходящий в ужин.
– Вроде всё.
Михаил провёл рукой по натянувшемуся барабаном брезенту. Хлопнул, вызвав низкий гул.
– Заселяемся!
Несмотря на общую усталость, лечь получилось только через несколько часов. Одеяла, как и палатка, тоже оказались влажными. Пришлось их по очереди подвешивать на центральную растяжку и сушить. Ещё требовалось хоть как-то стянуть разрезанную заднюю стенку. Это место, конечно, закрывается шкурами, но сам разрез ослабляет конструкцию.
***
Следующее утро встретило их как отличным настроением, так и относительно тёплой погодой: температура снова поднялась до восемнадцати градусов мороза. Не оттепель, которую принёс буран, но и не мороз глубоко за двадцать. Заморозки, кстати, оставили путешественникам ещё одну головную боль. Оказалось, очень трудно сняться с места. Причём, буквально. Сначала долго выколачивали драгоценные стальные колышки, вмёрзшие в землю. Потом, когда оторвали сани от грунта, оказалось, что на них намёрзло толстым толсто снега и льда с травой. Пришлось всё снимать, ставить сани на попа и прогревать факелами, отскабливая. Потом, вспомнив одну журнальную заметку из детства, Михаил вообще перевернул транспорт и залил лыжи водой, добиваясь ровной ледяной плёнки.