Четвероевангелие атеиста

Пантелеев Владислав

Пролог: Предвечное Слово (Логос)

Ин.1:1-5

«1 В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

2 Оно было в начале у Бога.

3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.

4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

5 И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».

Данные строки не имеют смысла, который можно было бы осознать и встроить в свое мировоззрение. Их невозможно понять, можно лишь запомнить. Именно поэтому Библию постоянно читают в церквях – в отсутствие смысла бессвязный набор слов запоминают, окружая его ареалом некой таинственной Божественности. Паства верит в то, что не понимает тексты по собственному скудоумию, но что есть

особые люди, которые имеют об этом всем разумение свыше. При этом почему-то никто особенно не допытывает этих божих людей, никто не требует переписать Библию так, чтобы она была хотя бы понятна простому верующему. Почему верующим не интересно то, что написано в Писании? Они бояться узнать, что Святая Библия это мифология?

Мы же, для того, чтобы сохранить основание для дальнейшего изучения евангелий, будем пока считать, что данное место исковеркано переписчиками, иначе придется завершить наш труд прямо в этом месте как не имеющий смысла. Ведь, согласитесь, для того, чтобы было «Слово», нужны, для начала, некоторые сущности, делающие «Слово» уместным:

источник Слова,

среда распространения,

слушатель, хотя бы один,

у слушателя должен быть приемник Слова,

у слушателя должен быть блок анализа Слова и память для запоминания Слова и результатов анализа,

в идеале, нужен механизм обеспечения обратной связи, для контроля уровня понимания Слова.

Вообще-то, много чего еще нужно, например, средства внутреннего контроля Слова на адекватность в условиях меняющейся действительности, но пункты 1-6 являют собой необходимый минимум. Без этого базиса информация о существовании Слова ничего нам не несет, мы ее не можем никак обработать, и своей бесполезностью она только вводит в заблуждение, а в терминах Нового Завета – в соблазн. А один соблазн рождает другие, а те – новые, и т. д. Как понять, например, следующее утверждение: «3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть»? Все началось со Слова? Может, стоит заменить это загадочное определение на другое, например, – «энергия»? Тогда Ин.1:1-4 становится хотя бы понятнее:

«1 В начале была энергия, и энергия была локализована в виде массы в пространстве, и энергия была массой [в пространстве].

2 Энергия была в начале массой.

3 Вселенная начала развиваться от этой энергии-массы, и все что родилось во Вселенной содержит эту энергию.

4 В энергии была жизнь, будущая биологическая жизнь людей.

5 И жизнь людей продолжается [благодаря первоначально существовавшей энергии]».

Согласитесь, даже в такой, наспех, экспромптом, сделанной редакции, бессмыслица в оригинале не только становится понятной, но и полностью соответствует основным научным постулатам! Вот поэтому, может, и стоит переписать евангелия, используя понятные нам синонимы, и тогда, наконец, получим не тысячи враждующих христианских сект и не «разделение», и не «меч», который обещает в евангелиях главный персонаж, а что-то действительно умное и доброе, что могло бы стать основой ментальности всего Человечества? Но мы договорились следовать предпосылкам о Божественности изложения в Святых Текстах, пока будем ей придерживаться. Кстати, вот это: «5 И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» хотя бы похоже на определение нулевого сечения рассеяния фотонов в вакууме.

Итак, большинство христиан верит написанному в Ин.1:1 «как есть», кто-то предлагает понимать под «Словом» Тору, другие – что-то другое. Толстой заменяет «Слово» на «Разумение» и затем выводит свою версию Четвероевангелия, в которой нет понятия Господа Бога, а есть только некий Бог, находящийся в каждом человеке. Лев Николаевич специально выучил древнегреческий язык, чтобы иметь возможность перевести тексты Евангелий самостоятельно, вот что получилось:

«1 Началом всего стало разумение жизни. И разумение жизни стало за Бога. И разумение-то жизни стало Бог.

2

Оно стало началом всего за Бога».

3 Все через разумение родилось, и помимо разумения не родилось ничто из того, что живо и живет.

4 В нем стала жизнь, то же, что свет людей стал жизнью.

5 Так же как свет в темноте светит и тьма его не поглощает» [3, стр. 19 и 24].

Этот буквальный перевод Толстого не устраивает, и он заменяет его более связным:

«1. В основу и начало всего стало разумение жизни. Разумение жизни стало вместо Бога. Разумение жизни есть Бог.

2. Оно-то, по возвращению Иисуса, стало основой и началом всего вместо Бога.

3. Все что живет родилось через разумение. И без него не может быть ничто живое.

4. Разумение дает истинную жизнь.

5. Разумение – это свет истины. А свет светит в темноте, и темнота не может погасить его» [3, стр. 635-636].

Согласитесь, это совершенно другое дело. Наконец-то появился связный смысл, за который очень хочется ухватиться! Была бы вся Библия вот таким слогом написана, мир был бы совершенно иным. Как видим, вдумчивый перевод способен наполнить Евангелие хоть каким-то конкретным смыслом. Отпадает необходимость в толковании, уничтожается почва для бесконечного числа христианских сект, а следовательно, и религиозных войн. Мы видим пример того, каким именно образом должна была быть написана Библия, чтобы ее действительно можно было считать чем-то толковым, а тем паче – Словом Божьим. Автор предлагает читателю закрыть на минуту глаза и представить, каким эффективным, умным, светлым и благостным был бы мир в таком случае.

Лев Николаевич жил в сугубо религиозной обстановке, в государстве, в котором нелояльность христианской вере и даже избегание религиозных обрядов преследовалось по уголовному законодательству. Поэтому, хотя у Льва Толстого и была собственная очень обширная библиотека, он искал литературную базу к соединению канонических Евангелий во вполне определенном направлении. Например, Толстому было не знакомо «Добротолюбие». Другое дело, что ничего толкового там, как оказалось, нет, но все же это характеризует определенную узость литературной базы писателя. Толстой всецело сосредоточился на том, чтобы превратить Евангелия в Свет Истины и забыл при этом проверить, не являются ли они мифологическим памятником. Автор преклоняет колени перед гением великого писателя, но вынужден констатировать недостаток глобальности в его взглядах, который должен быть объяснен указанными соображениями.

Однако нам нужно вернуться к действительности. Толстовское такое глубокое толкование разрушает канву Святого Писания, фактически подменяет его совершенно иным, хотя и принципиально более привлекательным. Для большинства из нас, полагаю, это вряд ли было бы большим препятствием, и мы с радостью приняли бы для себя перевод великого писателя. Однако, чтобы слишком далеко не заходить в очередной тупик, вспоминаем следующие соображения, которые по тем или иным причинам не учел великий писатель:

1. Иисуса Христа, апостолов и большинства других активных участников евангельского повествования как исторических персонажей не существовало [4].

2. Никакого Разума в начале человеческой жизни не стоит. В основе социализации (уж тем более – религиозности) стоит т. н. социальный интеллект, который формируется в период примерно с 3 до 12 лет. Известны примеры, когда дети, которые воспитывались среди животных, попав в человеческое общество, впоследствии не могли уже в него интегрироваться, поскольку был упущено время формирования социальных и всех других значимых паттернов поведения. А это доказывает, что никакой «Божественной искры», присущей только человеку, не существует. Мы все млекопитающие и принципиально отличаемся от других животных исключительно строением коры головного мозга. По этой причине автор с глубочайшим прискорбием вынужден признать попытку Толстого свести воедино 4 канонических евангелия ошибочной.