Четверть десятого
Шрифт:
Скоро открылась дверь и в комнату зашел уже знакомый мне Эйнштейн. Теперь только так и буду его называть.
– Ну как вы, голубчик? – отозвался он.
– Зашибись. – со вздохом ответил я, а сам продолжал думать про того мерзкого инспектора, которому мне до сих пор свербило набить морду. Ну что за тварь, а?
– Ирина, зайдите пожалуйста, – крикнул Альберт в приоткрытую дверь. В комнату вошла девушка в белом халатике, судя по всему медсестра, и Эйнштейн указал ей пальцем в пространство под моей кушеткой. Она присела на корточки и достала оттуда утку с желтой жидкостью и коричневыми
– Ну что, когда вы уже меня отпустите?
– Пока еще сложно сказать, – вздохнул Эйнштейн, и принялся что-то записывать.
«Да что они там все время пишут! Пишут и пишут!» – злобно подумал я про себя. Я отметил, что понемногу меня начинало все раздражать. И эта комната, и этот чертов доктор, и его виртуальная реальность, пропади она пропадом. Очень хотелось просто оказаться дома, в своей кровати, слушать монотонную болтовню из телека и жрать свои любимые пельмени с майонезом, а не лежать здесь, как псих-больной.
– А когда будет не сложно? – съехидничал я.
– Ну, могу вас обрадовать, кое-какие данные мы все же получили. Думаю, осталось немного, и память скоро восстановится.
– Ну хоть что-то хорошее. – я облегченно вздохнул.
– Ну и какие данные? – не унимался я.
– Например, как вы ведете себя в стрессовых ситуациях.
– В стрессовых ситуациях? Серьезно? Вы практически лишили меня жизни в этой вашей машине и называете это простой стрессовой ситуацией? Стрессовая ситуация – это очередь в магазине, или переполненная маршрутка, а то, что вы мне тут устроили это полный пиздец, товарищи!
– Успокойтесь, Евгений. Так было необходимо.
– Да я спокоен, Эйнштейн, это вы здесь херню творите.
Я вздохнул и попытался восстановить ритм сердца. Мне снова вспомнилось доброе лицо Наташеньки. Моей милой феи. От воспоминания о ней я тут же успокоился. Больше не хотелось спорить и думать об этом безумии, в котором я находился. Захотелось оказаться в ее объятиях. Наверняка она переживает, думает куда я пропал. Может быть злиться, решила, что я ушел? А эти твари даже один звонок сделать не дают. Но она у меня отходчивая. Вспыльчивая, но отходчивая. Помню, как я однажды случайно ее фен уронил – орала так, что уши закладывало. Но через пятнадцать минут мы уже лежали голые в постели. Помирились. Так что, когда она узнает где я был, думаю простит.
Мои воспоминания прервала медсестра, вернувшаяся в комнату со стопкой новых уток. Она засунула их под кровать и быстренько вышла.
– Господин Павлов, вы с нами? – позвал меня Эйнштейн.
– Угу, – недовольно промычал я, и тут меня осенило!
– Адвокат! Мне же положен адвокат! Без адвоката ваше носильное удержание меня здесь незаконно!
– В таких громких делах как участие в теракте следствие может проходить без адвоката. – спокойно ответил он.
Я поник. Значит, никто не поможет мне выбраться отсюда. А это была моя последняя идея. Может удастся их обмануть, и сказать, что я все вспомнил? Придумать какую-нибудь ерунду, что я ехал забрать Наташин заказ из интернет-магазина? Правда, актер из меня никакой, но все-таки я вздохнул и выдал:
– Слушайте, мне кажется я вспомнил! Я же поехал
– Этот номер у вас не пройдет. Видите куб над вашей головой? – и он указал на ту странную вещь в изголовье кушетки, – когда к вам вернется память, он изменит свой цвет на зеленый. Эта штука может многое сказать о вашем мозге и его функционировании. Поэтому сочинение сказок делу не поможет.
Я вздохнул и закрыл глаза.
– Евгений Егорович, как вы считаете, почему вы оказались на месте происшествия?
– Да не знаю. Не помню я. Наверно шел куда-то. Может правда в магазин. Или по делам каким.
– Но какие у вас могут быть дела в центре, если вы живете на другом конце города?
– Да мало ли какие! И что, что я живу далеко, я теперь не могу в центр просто погулять приехать? Сразу виновен?
– Ну конечно нет. Мы в этом разберемся, не волнуйтесь. Но слишком уж много совпало случайностей вместе, не находите?
– Мне кажется, у вас паранойя.
Док вздохнул.
– Ладно, продолжим, пожалуй, – и он медленно встал и направился к двери. Я ничего ему не ответил, только злобно на него посмотрел. Сколько еще это должно продлиться?
Я открыл глаза. Первым делом, когда проснулся, взглянул на часы, которые показывали четверть десятого. «Неужели опоздал» – пронеслось в голове. Но в эту самую минуту раздался звонок в дверь. На пороге появилась Наташа с ребенком. Она чмокнула меня в щеку и стала раздеваться.
– Ну что, готов к совместному выходному?
– Как к выходному? Сегодня же…пятница?
Она только странно на меня посмотрела, но ничего не ответила. А я стоял в полном недоумении.
– Милый, не поможешь Степке раздеться?
– Да, – и я начал расстегивать мальчику куртку. Славный был малец. Всегда веселый и активный. И очень похож на Наташу. Правда было одно существенное отличие – паренек был другой национальности. То ли наполовину итальянец, то ли испанец. Я не вдавался в подробности. Потому что муженька Наташа нашла себе за границей. А теперь никак не могла развестись. Только проблем нажила. Хотя кто я такой, чтобы ее судить. По крайней мере, она была хорошей матерью. Этого у нее не отнять.
Темные волосы падали на широкий мальчишеский лоб. Я каждый раз говорил Наташе: «Да подстриги ты его, чего он как баба с длинными волосами», а она отвечала, что я не в тренде и мужчины тоже ходят с длинными волосами. «Стрижка называется горшок, и она вполне себе мужская» – спорила она. Ну, все-таки это ее ребенок, ей виднее.
Малец разулся и пробежал в гостиную. А я все не мог поверить, что сегодня воскресенье. Спустя полчаса я окончательно в этом убедился, и мы обсудили мои проблемы с памятью.
– Ну хочешь, давай отложим нашу поездку в парк, а вместо этого сходим к врачу?
– Да нет, я завтра после работы схожу.
– Уверен?
– Да.
Я поцеловал ее и она обняла меня, прижавшись к груди. Моя рука скользнула вниз по талии, и я погладил ее упругие ягодицы. Наверное, через пару минут мы бы оказались в кровати, если бы на кухню, где мы стояли, не вбежал Степа.