Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
4.
Уважаемый дом и неуважительный дон
Проснувшись утром следующего дня, Хоэль не сразу понял, где находится, увидев кисейные оборки над кроватью и потолок из досок светлого дерева. Совсем не похоже на городскую тюрьму. А, черт! Он же женился.
Дом был небольшой — всего-то три этажа. Два жилых, а третий — мансарда. Хоэля устроили в мансарде, притащив туда кровать и кое-что из мебели. Наверное, будь он настоящим доном — можно было и обидеться, но после тюремных застенков и мансарда казалась раем. Правда, спалось там не очень — то ли постель
Катарина дель Астра. Герцогиня. И титул ее отца переходит на мужа. Значит, теперь он герцог? Хоэль хохотнул, хотя в комнате кроме него никого не было. Герцог Хоэль Доминго! Лошади на сиенде, где он чистил конюшни, оборжались бы, узнав об этом.
С проклятьями выбравшись из постели, в которой можно было утонуть, он попытался надеть штаны, но тут же бросил это занятие — со сломанными пальцами было попросту невозможно натянуть штаны на задницу, не то что застегнуть поясной ремень. Служанок поблизости видно не было, и Хоэль решил прогуляться до отхожего места. Что ж, вчера донью Кошечку ничуть не возмутили его подштанники, надо думать, и сегодня она ничего не скажет против.
Спустившись на второй этаж, Хоэль хотел уже нырнуть в нужную комнату, но тут его перехватила служанка, которую приставили к нему вчера. Он напрочь не помнил ее имени, и она это поняла, потому что поспешила представиться:
— Пекита, дон. Вы зря встали, я как раз несла вам ночную вазу, — она тут же продемонстрировала ему фарфоровый горшок внушительных размеров, больше похожий на супницу — с двумя изогнутыми ручками и нарисованными розовыми ангелочками, рассыпающими цветы.
— Да ты спятила! Убери, — сказал Хоэль, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться. Ночная ваза! Осталось только попку подтереть и носик припудрить.
Но его грубость не обескуражила служанку — она лишь понимающе улыбнулась и предложила:
— Позвольте тогда помочь вам, — и она взглядом указала на место пониже живота.
Хоэль невольно оглянулся — не слышит ли кто, и уточнил:
— Поможешь?
— Конечно, дон, — пропела она в ответ.
От подобной прямолинейности Хоэль даже смутился. Не то, что он возражал бы сейчас против женских активных действий, но устроить подобное со служанкой в доме женщины, которая спасла его да еще и пожелала взять в мужья
— Не волнуйтесь, — поняла служанка его смущение по-своему, — донна Катарина сама приказала, чтобы я помогала вам.
— Моя жена? — переспросил Хэль на всякий случай, разглядывая малышку Пекиту уже другими глазами. Миленькая, пухленькая, все при ней, да еще и сговорчивая притом
— Ваша жена, — подтвердила служанка, жестом предлагая Хоэлю пройти в уборную.
— Чудненько, — пробормотал он. Ладно, хоть в этом донья герцогиня проявила
Впрочем, назвать эту комнату уборной было бы неправильно. Больше это походило на зал для приема гостей, если не считать ванны и королевского стульчика, сейчас аккуратно прикрытого крышкой. На окнах висели портьеры, затканные серебром, к которым были приколоты живые цветы, паркетный пол так и сверкал, у стены стоял диван с ворохом подушек, а над ним красовалась картина — гологрудая сирена наполовину приподнималась из воды, томно поглядывая на посетителей. По мнению Хоэля, это была самая подходящая комната, чтобы заняться извечной игрой между мужчиной и женщиной, и едва дверь закрылась, а Пекита потянула вязки на его поясе, он обнял ее за шею, целуя в румяную щеку, и потащил к дивану, чтобы устроиться с удобствами.
Служанка завизжала так, что уши заложило. Хоэль отшатнулся, пытаясь придержать сваливающиеся подштанники и понять, что произошло. Может, служанка увидела мышь?..
Выяснить это он не успел, потому что дверь уборной распахнулась и на пороге появилась Катарина — в темно-синем халате, с неприбранными еще волосами, а из-за ее спины выглядывала Лусия.
Только их не хватало! Хоэль безуспешно ловил подштанники, прижимая их ладонями, и отступил к дивану, скрывая оголившийся зад.
— Что случилось?! — крикнула Катарина, заметила его и замолчала.
— Донна донна — бормотала Пекита. — Простите, я лучше пойду — она прошмыгнула мимо хозяйки и исчезла в коридоре.
Катарина проводила ее взглядом, а потом посмотрела на мужа:
— Что вы тут делали, позвольте спросить?
— Ничего, — тут же ответил он.
— Но Пекита кричала, как будто вы ее резали, — не поверила она.
В это время Лусия затолкала обратно в комнату Пекиту, которая была красная и, похоже, собиралась пустить слезу. Вид у нежной компаньонки был почти свирепым, и она преградила Пеките дорогу, чтобы служанка не сбежала.
— Отвечай, что случилось! — потребовала Лусия.
— Да что за переполох, — сказала Хоэль с досадой. — Всего-то выполняли ваш приказ, донья. С чего столько шуму?
— Мой приказ? — Катарина посмотрела на Пекиту, и та все-таки залилась слезами.
После изрядной порции слез и всхлипов, Пекита выдавила:
— Я — честная девушка, донна! И я ничего не сделала! Я не виновата!
— Нет, я тут во всем виноват! — рассердился Хоэль. — Если уж начинаете дело, донья, то заканчивайте его, как следует. Приставили ко мне какую-то недотрогу, а потом еще и недовольны, что столько шума!..
— Недотрогу? — казалось, рыжая герцогиня не понимает, о чем идет речь.
— Вы же сами велели ей меня ублажать, а теперь
— Ублажать?
Тон жены Хоэлю совершенно не понравился, и он хмуро спросил у служанки:
— Так ты ко мне просто так лезла? Ополоумела, что ли?
— Всего лишь хотела помочь дону развязать тесемки на штанах! — возопила Пекита. — Вы ведь велели помогать ему, донна!
— Велела, — взгляд Катарины стал холодным. — А вы что понапридумывали, добрый дон?