Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
— Хватит, — сказала Катарина, пресекая новую ссору, потому что Лусия задохнулась от нанесенного оскорбления и готовилась ответить. — Я намажу хлеб маслом. Это вам подойдет, дон?
— Мы же договорились, что вы зовете меня по имени, — сказал он и тут же добавил: — Подойдет. Благодарю.
— Пусть госпожа Коклес сварит кофе покрепче, — попросила Катарина служанок. — И пусть добавит ром и сливки. Вас это устроит? — обратилась она к мужу.
— Сливок не надо, — ответил он.
— Катарина — сказала тихонько Лусия.
— Все хорошо, —
Одна из служанок убежала, чтобы передать распоряжение хозяйки, и за столом повисло тягостное молчание. Катарина намазывала маслом хлеб, Лусия ковыряла вилкой биточек, поглядывая на подругу с сожалением, а на Хоэля — с плохо скрываемой ненавистью. Сам Хоэль сидел смирно, даже уныло, ожидая, пока подадут пищу ему по вкусу.
Вернулась служанка и доложила, теребя фартук:
— Донна, госпожа Коклес сказала, что сварила кофе, как обычно, а ром закончился, когда к обеду был дон де Лара.
Катарина постаралась не заметить недоуменного взгляда Хоэля и ответила очень спокойно, выкладывая хлеб с маслом на тарелку и вооружаясь ножом и вилкой, чтобы порезать его на кусочки:
— Пусть возьмет бутылку рома, которая припасена к Рождеству. И сварит кофе. До конца месяца мы будем пить чай. Попроси госпожу Коклес поторопиться, мой муж желает завтракать.
Служанка сделала маленький книксен и опять удалилась, а Хоэль нахмурился еще больше, но ни о чем не спросил.
Через четверть часа кофе был готов, но Хоэль не успел выпить ни глотка, потому что появился тот самый слуга мужеского пола, что предлагал ему свои услуги поутру в уборной, и объявил, что прибыл судебный капитан.
— Зачем это? — встрепенулась Лусия. — Что-то случилось? Кэт?
— Ничего не случилось, — ответила Катарина, промокая губы салфеткой и складывая руки на коленях с видом святой мученицы. — Просите капитана, Эбрурио.
Хоэль только кашлянул в сторону, когда слуга с королевским именем Эбрурио отбыл приглашать капитана.
— Неужели, что-то случилось с донной Флоренсией? — прошептала Лусия.
Катарина лишь пожала плечами.
Капитан оказался бравым и усатым — как и положено служаке, преданному королю. Войдя в столовую, он первым белом так щелкнул каблуками, что впечатлительная Лусия подпрыгнула, едва не опрокинув кофейник.
— Доброе утро, донны дон — приветствовал капитан, немного замявшись на последнем слове.
Хоэль хмыкнул и оперся локтем о стол, отчего Лусия закатила глаза.
— И вам доброе утро дон Гаспар, — приветствовала капитана Катарина. — Чем обязаны? Хотите чаю?
— Благодарю, но я по делу, — капитан говорил отрывисто, как отдавал команды на плацу. — Поступила жалоба от дона Хименеса. Он заявляет, что ваш муж, донна, избил его.
Лусия ахнула, закрывшись платочком, а служанки переглянулись. Слуга Эбрурио тоже не преминул задержаться, то убирая чашки на поднос, то зачем-то переставляя их обратно на стол.
В маленькой столовой лишь двое остались невозмутимыми — хозяйка дома и сам виновник
— Донна Инес утверждает, что все произошло на ее глазах, — продолжал капитан, — и дон Бонавентура подтвердил, что избиение было, и дон Абелярдо. Ваш муж без причины избил человека — это преступление, донна, — Хоэля он как будто не замечал, обращаясь только к Катарине.
Но его грозные слова не произвели на герцогиню дель Астра никакого впечатления.
— Какое избиение, дон Гаспар, — ответила она напевно. — Всего лишь нелепая случайность У моего мужа, как видите, руки в бинтах, разве он мог ударить дона Хименеса, который, насколько мне известно, пребывает в добром здравии и всегда рассказывает, какой он смелый и могучий кабальеро?
Хоэль быстро взглянул на жену из-под бровей и занялся изучением рисунка на кофейнике. Лусия потрясенно переводила взгляд с Катарины на Хоэля и зачем-то насыпала ложечкой сахар в пустую чашку.
— Но он не рукой ударил, — капитан сделал шаг вперед и навис над столом. — Он ударил головой!
— Головой? — Катарина приподняла брови. — Ах, оставьте. Я была там и тоже все видела. — Мой муж просто покачнулся и нечаянно толкнул господина Хименеса. Перед этим они довольно долго беседовали, а мой муж еще не окреп Видите ли, во время судебного дознания он повредил ногу и до сих пор стоит нетвердо. Кстати, это не вы вели судебное дознание в отношении моего супруга?
— Донна! Я нет! — смешался капитан.
Хоэль открыл рот, чтобы говорить, но Катарина, не меняя кроткого выражения лица, пнула мужа под столом, больно попав по голени поврежденной ноги. Хоэль не удержался и с присвистом втянул воздух.
— Вы что-то хотели сказать? — тут же спросил капитан.
— Нет, что вы, — ответил Хоэль, стискивая от боли зубы, но очень учтиво. — Моя жена уже все сказала, мне нечего добавить.
— Но Хименес требует компенсации причиненного вреда, — теперь капитан обращался к Катарине.
— Что ж, — ответила она с сочувствием, — конечно, мы все возместим. Сколько с нас?
— Штраф — десять реалов, донна!
— Конечно, — Катарина обернулась к слуге и кротко сказала: — Эбрурио, будьте добры, попросите экономку передать дону Гаспару десять реалов под расписку.
— Кэт! — одними губами произнесла Лусия.
— Следуйте за Эбрурио, капитан, — попросила Катарина. — И передайте дону Хименесу слова сочувствия и пожелания скорого выздоровления. От меня и моего супруга. Всего доброго.
Капитану ничего не оставалось, как убраться, служанки унесли остатки трапезы, и в комнате остались трое — Катарина, Лусия и Хоэль.
— Что ты творишь, Катарина! — первой нарушила тишину Лусия. — Господи, если узнает донна Флоренсия
— Всем доброго дня, — произнесла Катарина беззаботно и поднялась. — С вашего позволения, мне надо уйти. Лусия, сегодня ты мне не понадобишься.