Четвертый под подозрением
Шрифт:
— Ясно, — досадливо сказал Гунарстранна. — Но зачем сейчас-то это раскапывать?
— Зупака признали виновным в краже со взломом при отягчающих обстоятельствах и преднамеренном убийстве. И хотя он был не один, больше никому обвинений не предъявили. Зупак никого не выдал. Меня интересуют свидетели по тому делу и само следствие.
— Да почему?! — рявкнул Гунарстранна.
Фрёлик замялся.
Раздражение Гунарстранны росло — на лбу все заметнее проступала морщина.
— До того как Ильяза Зупака арестовали и
Они в упор посмотрели друг на друга. Гунарстранна начал шарить по карманам, ища сигарету. Фрёлик ухмыльнулся.
— Разжег я твое любопытство! — бросил он.
— Я вот о чем все время думаю… Одна мысль уже давно не дает мне покоя, — медленно проговорил Гунарстранна.
— Какая мысль?
— Твоя связь с той девушкой была подставой.
Наступило молчание, которое нарушил Фрёлик:
— Даже если ты прав, не вижу логики.
— Даже не видя логики, ты все равно пытаешься разыскать Ильяза Зупака?
— Конечно.
— Зачем он тебе сдался?
— Я тоже все время думаю об убийстве охранника. По-моему, Зупак способен кое-что прояснить.
— Что именно?
— Тайну четвертого грабителя. Ильяз ведь не один вынес сейф из дома Нарвесена. Ильяз был любовником Элизабет, а она — сестра Юнни Фаремо. Готов поставить сто крон против одной, что в той краже, в доме Нарвесена, вместе с Зупаком участвовал и Юнни Фаремо. Если это так, значит, Фаремо работал не только с Балло и Ройнстадом — по крайней мере, однажды. Значит, они не всегда работают только втроем… В убийстве Хаги замешан и четвертый, только мы понятия не имеем кто.
— Если вернешься на работу, можешь вести дело, — задумчиво проговорил Гунарстранна.
— А я вот не уверен, что вернусь. Пока не выяснена роль Элизабет Фаремо в этом деле, меня еще могут дисквалифицировать.
— Тогда путайся у меня под ногами, пока ты в отпуске.
— С тех пор как меня отстранили, я только этим и занимаюсь.
Снова наступила тишина. Каждый прекрасно понимал, о чем думает другой, не стоило напрасно тратить слова — все и так было ясно. Франк Фрёлик нарушает все мыслимые инструкции и правила, но он будет продолжать копать и дальше, какие бы меры Гунарстранна ни предпринял, чтобы помешать ему.
— Нашлась машина, — сказал Гунарстранна.
— Какая машина?
— «Сааб» Юнни Фаремо. Именно его, как нам кажется, свидетель видел у Гломмы в тот день, когда Юнни прикончили.
— Ну и что?
— Машину бросили на пустынной просеке у Соллихёгде — в ста километрах от Ашима. Какому-то фермеру, который каждый день проезжал мимо на тракторе, наконец надоело, что она там стоит.
— Машину осмотрели?
— Ею сейчас занимается криминальная полиция. Смотри, не наделай глупостей! — напутствовал Гунарстранна. — И держи меня в курсе.
Дождавшись, пока за Фрёликом закроется
Он позвонил знакомому детективу из отдела по борьбе с экономическими и экологическими преступлениями, сокращенно ЭКО. Фамилия знакомого была Сёрли, а кличка — Болван. Слушая длинные гудки, Гунарстранна зашелся в приступе кашля, которые время от времени одолевали его.
— Это ты, Гунарстранна? — спросил Сёрли, когда стих кашель. — Как ты себя чувствуешь?
Гунарстранна глубоко вдохнул, набирая воздуха:
— Легкие ни к черту.
— Бросай курить!
— А ты не каркай, — еле слышно сказал Гунарстранна и выпрямился. — Хочу кое о чем тебя спросить.
— Выкладывай!
— Тебе что-нибудь говорит имя Инге Нарвесена?
— Он делец.
— И больше ничего?
— Знаю, что он любитель искусства.
— Какого рода искусства?
— Живописи. Тратит на картины кучу денег. Судя по всему, его коллекция превосходит коллекции музея Стенерсена в лучшие времена. Только Нарвесен не очень-то любит современное искусство.
— Чем он зарабатывает на жизнь?
— Он биржевой маклер. Занимается куплей-продажей ценных бумаг.
— Куплей-продажей?
— А денег у него — куры не клюют, — продолжал Сёрли. — Он много вкладывает в недвижимость. Недавно, я слышал, он скупил большие участки леса, выставленные на продажу компанией «Норшке ског». По-моему, он собирается финансировать строительство мини-ГЭС на нескольких реках. Малая гидроэнергетика сейчас очень перспективное направление, так как электроэнергия дорогая, а на охрану окружающей среды властям наплевать.
— Но ничем незаконным он не занимается?
— По-моему, нет. Он стремительно движется наверх. Никогда не слыхал, чтобы он был замешан в чем-то подозрительном. И на бирже у него тоже хорошая репутация.
— Никаких недостатков? Не питает слабости к мальчикам, не занимался эксгибиционизмом перед школьницами?
— Поверь мне, Инге Нарвесен чист.
— Значит, он очень необычный человек.
— Если у него и можно найти какие-то нарушения, то только финансовые.
— Да, да, — досадливо перебил его Гунарстранна. — Ладно, я тебе потом перезвоню.
Зайдя в свой подъезд, Франк Фрёлик сразу направился к почтовым ящикам. Его ящик оказался так набит, что ключ с трудом поворачивался в замке. Когда он все же открыл дверцу, из него посыпалась гора счетов. И еще какой-то конверт. На конверте красивым округлым почерком были выведены его имя и адрес. Обратного адреса не было. В лифте Фрёлик с трудом сдерживал любопытство, вертя конверт в руке. Вдруг ему написала Элизабет? Он закрыл глаза и приказал себе не отвлекаться. «Длинные трубчатые кости… Пламя…» Чтобы отпереть дверь, пришлось зажать конверт зубами. Едва войдя, он вскрыл конверт и прочел: