Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем
Шрифт:
Певица Лена из бэк-вокала наконец-то нашла себе уютное гнездышко. И сразу съехала с личными вещами и Витей, оставив мебель со всей обстановкой. За все это Коля Уваров неплохо заплатил, уж очень понравилась Нине Ивановне квартира в том виде, что была изначально. Единственным изменением интерьера стал метровый ЖК-телевизор на стене.
И всю нашу компанию они сразу позвали на чай, заранее предупредив - это не новоселье, а простая вечеринка. Новоселье планировалось позже, когда Вера сможет приехать. Но та пока категорически уклонялась. Ну и
Шустрая Нюся подсуетилась, помогла Нине собрать на стол к чаю. Молодец, правильно сделала - беременной женщине с токсикозом, да после травмы, стоять у плиты негоже.
– Ремонт в клубе закончен, в новой квартире свой порядок навела, - сообщила Нина, когда все расселись.
– Кушайте, гости дорогие!
– Порядок полный, - подтвердил Виталик.
– Все комнаты проверил, защиту от прослушки включил.
Он скромно притулился с краю стола, возле крабов. На его примере реализовался старый советский плакат: «Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы».
– Красота!
– Нина подняла бокал с соком.
– Спасибо всем. Жизнь продолжается!
Мужчинам было налито чего покрепче, дамам - крымского розового. Нина Ивановна присела рядом, чокнулась своим соком с моей рюмкой.
– Ну, за красоту, - согласился я.
– Антон, обними меня, что-то я сегодня притомилась, - она подлезла под руку и замерла мягкой кошкой.
В кресле у окна развалилась Муся. Довольно щурясь, она вылизывала округлившийся живот. Здесь ей явно нравилось: тихо, спокойно, мышей ловить не надо. А зачем, собственно, мыши, если на кухне всегда полное блюдце?
– Приходил твой рыжий гад Лапик, - тихо произнесла Нина.
– Мусю навещал, что ли. Походил здесь, и все углы пометил, скотина! Попшыкала дезодорантом, только хуже стало. А меня запахи раздражают! Я ему прямо сказала: еще раз припрешься - прибью. Когда увидишь Лапика, можешь передать - ему здесь не рады.
– Замечательный рыбный супчик, - лихо хлопнув вторую рюмашку наравне с мужиками, Степанида Егоровна зачерпнула гущу снизу тарелки.
– Сто лет такого не едала.
Полковник Острожный одобрительно хмыкнул, работая ложкой. Его приемная дочь Вика трудилась над своей миской рядом. Загорелые, выглядели они бодро и весело. Миниатюрная блондинка Зоя Острожная томно дегустировала устрицы под французское вино - эти деликатесы муж сегодня доставил из командировки. Еще он выставил на стол круассаны, но до них дело пока не дошло.
Полковник Трубилин и таксист Иван в разговорах участия не принимали, они просто метали все, что видели. Разносолов хватало - и грибочки блестели в масле, и салатики сверкали икринками.
– Грецкие орехи в сиропе из одуванчиков меня поразили до глубины души, - задумчиво заявил Коля.
– А что там еще, кроме меда?
– Лимон и имбирь, - сообщила Нюся.
– Что-то еще... забыла.
Коля прикрыл
Рассудок запрещает греховные поступки.
Но к ним влечёт природа и требует уступки.
А потом ласково добавил:
– Анечка, я тебя просил установить камеру в буфете ЦК КПСС. Было дело?
– Было.
– А ты?
– А я влепила их три, Николай Сергеич! По всем углам, где столы стоят. Сотрудники в буфете весь день о делах трещат, не таясь. Вот Виталик внутренние резервы и изыскал. После кабинета Брежнева остались, там одной хватило. Теперь инфа рекой течет.
– Ты мне зубы не заговаривай, милая, - Коля поджал губы.
– Инфа инфой, а воровать продукты нехорошо. Прекращай это дело, ладно? Нину и так неплохо кормят. Или ты думаешь иначе?
– А что тут думать, дядя Коля?
– независимо тряхнув рыжим чубчиком, Нюся уставилась на часы с кукушкой.
– Мне людей с колен поднимать надо. В кого пальцем не ткни, тот или больной, или раненый. А Антон Михалыч, так везде больной и всюду раненый. Ослабленному организму одного борща мало, требуется разнообразное питание. И витамины.
Коля на эту тираду покричал немного тихим голосом, требуя дисциплины с порядком. А в конце пообещал всыпать кое-кому ремня, невзирая на высокий рост и положение в команде.
– Вообще-то, Николай Сергеич, корм не ворованный, а трофейный, - вдруг вспыхнула девчонка, дождавшись финала его выступления.
– Нечего им было Верку с Тошей убивать. На войне как на войне.
В чем-то я ее понимал, поэтому молчал в тряпочку, и уделять внимание столичному салатику не забывал. А Анюта, застигнутая на горяченьком, раскаиваться не собиралась. Она даже вставила руку в бок:
– Да у этих толстопузиков на целый полк наготовлено! Ничего страшного, родина им еще корма найдет. Чай, не обедняют, за долю малую.
– Эх, дочка, нехорошо выходит, - буркнула Степанида Егоровна, наворачивая орехи в сиропе из одуванчиков.
– Между прочим, в твоем возрасте я уже работала, и сама на хлеб зарабатывала.
– Да? А я, между прочим, в вашем возрасте буду еще работать!
– Нюся передохнула, и ринулась в атаку.
– А как же быть с золотом и драгоценностями? Те, которые мы с дядей Денисом вынесли с дачи товарища Седых?
Я навострил уши. Интересно, интересно...
Нюся независимо смотрела в сторону. Коля сразу снизил тон:
– Это другое дело, понимаешь ли. Товарищ Седых - вор, и мы забрали наворованное. Экспроприация экспроприированного, так сказать.
– Да?
– вскинулась она.
– А чем же тогда ЦК КПСС отличается? Или они на партийные взносы шикуют?
Коля наседать не стал, резко сменил тему:
– Скажи-ка мне, Артем Борисыч, а зачем ты по ночам стреляешь из гранатомета?
Полковник Трубилин перестал жевать. В его глазах заметался вопрос: «какая скотина заложила?».